Ганс Бауэр - Книга о слонах

Все виды животных таковы, какими они сложились в зависимости от окружающих их условий внешней среды и их жизненных потребностей. В целом их конституция всегда целесообразна. Но человеческие свойства не имеют к ним никакого отношения. У животного никогда не бывает человеческих мыслей, а действия его всегда направлены не на осуществление каких-либо идей, а на удовлетворение инстинктов.

Если же читатель все же иногда наткнется в этой книге на утверждение, что этот слон «добродушен», а тот «злобен», или на замечание, что львы и леопарды в противоположность «дружелюбным» жирафам — «бандиты с большой дороги», то это ни в коем случае не означает сползания на позиции решительно отклоненного нами антропоморфизма, то есть приукрашивающего действительность очеловечивания животных.

В таких случаях лишь подразумевается, что поведение тех или иных животных, если бы на их месте находился человек, должно было бы характеризоваться именно данным выражением.

Автор этих высказываний неизменно отдает себе ясный отчет в том, что животное никогда не может рассматриваться как добродушное или злобное, как дружелюбное или как убийца. Животные никогда не совершают поступков обдуманно, действия их всегда имеют в своей основе другие причины: биологическую предрасположенность, стремление удовлетворить инстинкт или использовать имеющийся опыт.

Автор настойчиво подчеркивает эти существенные оговорки, но, доверяя читателю и рассчитывая на его согласие, просит разрешить ему время от времени пользоваться для оценки поведения животных выражениями, применяемыми по отношению к человеку. Предосторожности ради он будет заключать их в стыдливые кавычки.

В заключение этой вступительной главы зоологического характера еще несколько слов о прошлом слона. Ведь слон, как и любое другое живое существо, имеет свою длительную историю развития.

Родоначальником слонов является живший в ранний третичный период праслон меритерий, именуемый так по месту обнаружения его останков — озеру Мерис в Египте. Этот предок современного слона был ростом даже меньше пони, но уже имел короткий хобот. Выглядел он примерно так, как в наше время выглядит тапир. В течение миоцена и плиоцена (подразделений третичного периода) развитие его шло по линии все большего увеличения размеров и привело к появлению мамонта.

В силу своей видовой самостоятельности мамонт не может рассматриваться как непосредственный доисторический предок слона, однако, без сомнения, он близок к нему и является его характерным предшественником.

Много тысяч лет назад мамонт исчез с лица земли, на которой он когда-то жил вместе с первобытным человеком, а также с доисторическими животными вроде бескрылой птицы динорнис, гигантского оленя, пещерного медведя и пещерной гиены. Но до сих пор слово «мамонт» продолжает служить в нашем языке символом мощи и гигантских размеров.

Однако следы существования мамонта на земле можно найти не только в этом отвлеченном представлении, которое составил себе о нем человек, но и в сохранившихся вещественных останках. Были обнаружены скелеты мамонта, например в Штейнгейме-на-Муре, и даже трупы с полностью (или почти полностью) сохранившейся мякотью. В этих случаях климатические условия были благоприятны и ледяной покров способствовал их консервации (как это наблюдалось в Северной Сибири).

Находки останков мамонта имеют свою историю, уходящую в далекое прошлое. Мы не станем касаться ее здесь. Но при одном описании такой находки покажем обстоятельства, которые сопутствовали ей, а также ее предысторию и ее результаты.

Однажды, примерно в период существования древнего пещерного человека, какой-то мамонт, обитавший в Северной Сибири, отправился на поиски корма. Попытка определить его вкус может показаться слишком смелой, но мы точно знаем, чем он любил лакомиться: тимьяном, лютиком и северным маком, ибо спустя несколько тысячелетий было определено, что у него в пасти находились остатки именно этих видов растений.

Итак, наш мамонт бродил по леднику, который протянулся на многие километры вдоль реки, именуемой ныне Березовка. Неожиданно гигант оказался жертвой несчастного случая. Он провалился в ледяную щель, сломал себе верхнюю часть правой передней ноги и отправился на тот свет так поспешно, что даже не успел прожевать пищу, которую запихнул себе в пасть.

Миновали тысячелетия. В августе 1900 года вблизи места, где в доисторические времена произошел сей несчастный случай, охотились ламуты. [17] Ламуты — старое русское и якутское название эвенов. — Прим. ред . Один из них, по фамилии Тарабыкин, вместе со своей собакой выслеживал лося. Но собака вдруг повела себя странно. Она приблизилась к смерзшейся массе земли, которая сместилась из-за происшедшего недавно оползня. Ее внимание, по-видимому, привлек труп какого-то животного, выступающий из-под земли. Тарабыкин внимательно оглядел сделанную собакой находку. Он различил колоссальную голову с огромным носом и бивнем. Собака уже предвкушала хорошую поживу, но хозяин ее почувствовал что-то неладное. Не решившись притронуться к трупу, он продолжал охоту. На другой день он рассказал об этом странном случае двум своим товарищам. Те оказались не столь боязливыми. На следующее же утро они вместе с Тарабыкиным возвратились на место находки. Труп животного выглядел точно таким, каким описал его Тарабыкин, и они тоже с удивлением разглядывали его. Особенный интерес вызвал у них только высовывающийся из земли бивень, ценность которого была вполне очевидна. Ударами топора они отделили его от головы. Две недели спустя в Нижне-Колымске, недалеко от Северного Ледовитого океана, трое ламутов выменяли этот бивень на товары. Их партнером по сделке был казак, которого в свою очередь заинтересовало, откуда этот бивень. Он слыхал, что Петербургская академия наук выплачивает большие премии тем, кто находит останки мамонтов, и не прочь был получить такую премию. Поэтому он отправился с охотниками на место находки, убедился там, что их сообщение правильно, и известил об этом власти.

Вскоре Петербургская академия наук направила туда экспедицию. Кроме двух русских в нее входил и один немец — штутгартский палеонтолог Пфиценмейер. В течение шести недель ученые вели раскопки. Мясо, которое они извлекали из ямы, имело темно-красный цвет и, пока было заморожено, выглядело очень аппетитно. Когда же оно оттаяло, то сразу стало дряблым и серым и начало распространять отвратительный аммиачный запах. Не приходится удивляться, что палеонтологи отказались изжарить из него шницель, как бы ни велико было искушение похвастаться, что хоть раз в жизни ел жаркое из мамонта. И все-таки в Северной Сибири нашлись тогда два живых существа, которым мясо доисторического животного пришлось по вкусу. То были собака экспедиции и сойка, которая совершенно неожиданно села на голову собаке и стащила у нее лакомый кусочек.