Дэвид Берлински - Искушение астрологией, или предсказание как искусство

Птолемей писал на разные темы: разумеется, об астрологии [55], а еще об астрономии, истории, геометрии, музыке и географии. Он обращался к различным дисциплинам как математик и обладал жестким, взыскательным, неумолимым и скептическим характером. Когда того требовали обстоятельства, он писал о своих научных достижениях просто и доступно, как в двухтомном трактате под названием «Планетарные гипотезы», который, я убежден, инициирован некими неизвестными нам финансовыми проблемами. Среди астрономов Птолемей известен прежде всего благодаря «Альмагесту»; арабские толкователи позднее добавили арабскую приставку «аль» (определенный артикль) к греческому «маджисти» (величайший), дабы подчеркнуть значимость книги. И правильно сделали. Книга и в самом деле настоящее сокровище. Именно в «Альмагесте» Птолемей отстаивает геоцентрический взгляд на мир. Астрологи вполне естественно воспринимают «Альмагест» как пролог Tetrabiblos («Четверокнижия»), всеобъемлющего астрологического трактата Птолемея. И тогда и сейчас все профессиональные астрологи либо собираются прочитать «Альмагест», либо уже его прочли. Он построен как трактат по геометрии. Его математический аппарат не слишком труден для понимания, но весьма сух в изложении. Вся соль книги кроется в ее предмете, а именно в объяснении устройства Вселенной. Автор обращается к тем, кто любит песчаные ландшафты пустынь. A Tetrabiblos, напротив, весьма доступный текст. Это чисто теоретические рассуждения, не лишенные тем не менее некоторого человеческого тепла. Как бы там ни было, Птолемей рассматривал астрономию и астрологию как ветви одной дисциплины [56]. В астрономии, пишет он, мы постигаем «движения Солнца, Луны и звезд относительно друг друга и Земли, и в разное время». Астролог же, в отличие от астронома, занят тем, что «определяет изменения, которые [небеса] вызывают в тех, кого объемлют». Небеса объемлют Землю. А вызываемые ими изменения — это изменения в судьбе человека.

Небесный спектакль нескончаем. Солнце восходит и заходит. Так же как Луна, планеты и звезды. Небо наполняется светом или погружается во тьму. Луна, бледно отливавшая серебром, превращается в сияющий диск. Неподвижные звезды катятся по небосводу. Времена года сменяют друг друга. Солнце постепенно идет на север, потом останавливается и поворачивает на юг.

Поднявшись с библиотечного стула и, разумеется, опрокинув чернильницу, Птолемей понимает, что все эти явления следует привести к какой-то форме, контролируемой разумом. «Первый пункт на повестке дня, — замечает он, — осознать отношение Земли в целом к небу в целом» [57]. Хочется добавить, что это есть и последний пункт на повестке дня, ибо, как только сие отношение будет понято, детали Птолемеевой системы мира выявятся путем логического размышления. И не важно, первым или последним Птолемей дерзко поставил перед собой эту задачу, по тем временам весьма опасную, — он предположил, что человеческий разум способен осознать небеса в целом! Эта гипотеза и в наши дни весьма сомнительна, а две тысячи лет назад — и подавно.

Мы свято преданы астрономии, однако некоторые люди и сейчас не верят, что Солнце — центр Солнечной системы, а небеса в том виде, в каком мы их наблюдаем, окружают Землю, как купол. Высота купола, если судить по относительной яркости небесных тел, всегда неизменна и не зависит от нашего положения на поверхности земли. Исходя из тех же признаков, небесные тела в том виде, в каком мы их наблюдаем, пребывают в постоянном и циклическом движении; Солнце, Луна, планеты и звезды беспрепятственно возвращаются на те места в небе, с которых начинали свой путь. Существует лишь одна двумерная форма, которая на корню разбивает гипотезу о вечном возврате. Это вращающаяся окружность. И лишь одна трехмерная форма, которая включает бесконечное количество вращающихся окружностей. Это вращающаяся сфера. Птолемей вполне разумно заключил, что Луна, планеты и неподвижные звезды обращаются вокруг Земли за одни сутки. Направление вращения — с востока на запад. Данное предположение замечательным образом упрощает ночное небо. Вместо множества движущихся небесных тел остается всего одно.

«Абсолютно все феномены — в противопоставлении, — пишет Птолемей, — [любым] альтернативным понятиям, которые были предложены на обсуждение» [58].

Вращение небесной сферы объясняет важные свойства пространства и времени. Так же как и особенности движения Солнца. В Северном полушарии кажется, что Солнце движется на север весной и на юг летом. В Южном полушарии все наоборот. Совершая свой круг, Солнце излучает не только свет, но и тепло. Уходя, оно оставляет Землю не только в темноте, но и в холоде. Эти факты нужно объяснять с геометрической точки зрения. Если наблюдать путь Солнца в течение года, можно заметить, что путь этот представляет собой замкнутую кривую на небесной сфере. Дважды в год эта линия, если отразить ее в проекции вниз, пересекает земной экватор, а затем достигает максимального удаления от экватора в точках 23,5°. Эту кривую — видимый путь Солнца — астрономы называют эклиптикой.

Эклиптика, утверждает Птолемей, есть экватор второй сферы. Будучи вложенной в небесную сферу — Птолемей не уточняет, как именно, — данная сфера лежит под углом к небесной: ее северный полюс расположен к югу от небесного северного полюса, а южный — к северу от южного. Подобно небесной сфере, солнечная сфера находится в постоянном вращении. Но в то время как небесная сфера несет небесные тела с востока на запад, солнечная несет Солнце с запада на восток. Небесная сфера завершает оборот в течение суток. Солнечная — в течение года. И Солнце, ныряя то на север, то на юг, то снова на север, словно огромный сияющий маятник, согревает то, что освещает, и оставляет мерзнуть то, что не освещает.

Именно таким способом Птолемеева система выражает с геометрической точки зрения три важнейших факта астрономических наблюдений.

Смена дней.

Смена времен года.

Течение лет.

Базовая геометрия Земли и небесной сферы

Птолемей начинает Tetrabiblos с теоретической защиты астрологии. Тогда, как и сейчас, предполагалось, что астрологи должны защищаться. Тогда, как и сейчас, эта защита служила в основном для того, чтобы подтвердить: астролог трудится на законных основаниях и всякая критика в его адрес неуместна. По всей видимости, астрология не была для Птолемея профессией, и тут его текст лишен личного аспекта. То, что небеса оказывают некоторое воздействие на жизнь людей, замечает он, вполне очевидно. Солнце и Луна влияют на Землю непосредственно: Солнце своим теплом, Луна — через приливы. Логично предположить: то, что верно для Солнца и Луны, верно и для всех небесных тел в общем. Это бесспорно, и доказательство утверждения лежит в границах логики. И какими бы ни были эти границы, лучше всего воздействие небесных тел описывает слово «влияние» — термин, который не встречается в «Альмагесте», и поэтому там в нем нет нужды. Понятие это не вполне магическое, поскольку определяется весьма специфическими особенностями ночного неба, однако описать количественно его не удается никогда.