В. Злыгостев - Субэдэй. Всадник, покорявший вселенную

Как только Бату стало ясно, что у Торжка происходит заминка, он «подал доклад [каану], [чтобы] прислали Субэдэя руководить сражением» [12, с. 231]. Эта короткая фраза лишний раз подтверждает, что Субэдэй, находясь рядом с Бату и другими царевичами, имел особое в их среде положение. А вот факт того, что Бату, являясь самой весомой фигурой среди чингисидов в том походе, обращается к Угэдэю с просьбой о назначении «свирепого пса» руководить сражением, свидетельствует о непосредственном подчинении Субэдэя Великому каану, а не джихангиру. Кроме того, Ба гу преследовал еще одну цель. Абсолютно ясно, что, посылая гонца в Монголию (было нереально дождаться быстрого ответа, но факта отправки было достаточно), джучид передавал Субэдэю не только руководство войсками, но и всю полноту ответственности за предприятие в целом. Царевичи, побаловавшись с «игрушкой» под названием монгольское войско, до поры до времени отложили ее, наблюдая, как сподвижник их великого деда разбирается с ситуацией.

Осада Торжка, начавшаяся 22 февраля, закончилась его падением 5 марта 1238 года [46, с. 164–165]. «[Субэдэй] в одном сражении захватил Юрия-бана, выдвинулся вперед, атаковал Гор ск и за три дня овладел им…» [12, с. 231]. Взятие этого торгового центра (само название говорит за себя) было достаточно важным для монголов, здесь они, по-видимому (и в этом можно согласиться с В. А. Чивилихиным), пополнили свои запасы продовольствия и фуража [11, с. 185]. Субэдэй же «еще до взятия города выслал, по своему обыкновению, вперед разведку и, быть может, авангардный отряд» [11, с. 185], и началось движение орды в сторону Новгорода.

Монголы, не дойдя 150–200 километров до столицы вечевой республики, повернули назад, отказавшись от захвата богатейшего города Европы. Почему? Вопросов и ответов множество. «Выдающийся русский историк С. М. Соловьев писал: „Не дошедши ста верст до Новгорода, остановились, боясь, по некоторым известиям, приближения весеннего времени, разлива рек, таяния болот, и пошли к юго-востоку в степь“» [27, с. 66–67]. Долгие десятилетия никто и не думал оспаривать эту мысль, утвержденную затем В. Яном в замечательном для своего времени романе. Затем в историческую науку пришло новое видение этой проблемы, были выдвинуты предположения, что 1) силы монголов были подорваны произошедшими боевыми действиями: 2) Бату не желал разрушать богатый город, взимаемые с которого дани впоследствии будут важной составляющей поступлений в казну его улуса; 3) причиной стали противоречия, возникшие среди чингисидов; 4) опасения монголов перед сильной новгородской ратью, так как войска самого агрессора были рассредоточены; 5) тайный договор Ярослава Всеволодовича с захватчиками и огромные откупные, предоставленные им и новгородцами монголам. Все эти версии, как и многие другие, имеют право как на отдельное, так и на совместное существование.

Но возможен еще один вариант событий, и в его основу можно положить действия Субэдэя в Китае во время последней войны с Цзинь. Вспомним о том, как он не стал ломать копья с чжурчженями за Тунгуань и, не потеряв у ее стен ни одного воина, сумел изолировать там, исключив из боевых действий, стотысячную армию Вэньян Хэды. Та цзиньская армия просто не осмелилась впоследствии выйти из горных местностей на оперативный простор и дать бой монголам. Та же картина видна и на Руси, с тем только отличием, что господа новгородцы и князь Ярослав не только не выступили против врага, который, по сути, уже попирал их земли, но и, по мнению Лин фон Паля, согласились платить, «а для монголов это считалось знаком полного подчинения» [54, с. 224]. Кроме того, возможно, что Субэдэй, разрабатывая план вторжения в Северо-Восточную Русь, вообще не планировал взятие Новгорода при любом раскладе, так как основной задачей Великого западного похода на этом этапе было полное подчинение Дешт-и-Кипчак, а не выход к Балтике.

Говоря о действиях монголов на Селигерском пути, можно также предположить, что Бату и Субэдэй сами лично не дошли до легендарного Игнач-креста, оставаясь в районе истоков Итиля (Волги), а в направлении Новгорода двигались отряды, преследовавшие бежавших из захваченного ими Торжка. Выполнив возложенную на него задачу, авангард орды, обогнув озеро Селигер, вернулся к главному войску, которое, в свою очередь, направлялось на юго-восток к тому месту, где все соединения, участвовавшие в походе, должны были после обусловленной облавы встретиться. Этим местом стали окрестности Козельска.

Козельск, являвшийся пограничным городом Черниговского княжества, «был хорошо защищен, причем не только оборонительными сооружениями, но и естественными преградами — реками, болотами, холмами и взгорьями» [47, с. 126]. Однако главная сила города была в его защитниках. «Жители Козельска, посоветовавшись между собой, решили сами не сдаваться поганым, но сложить головы свои за христианскую веру» [41, с. 171]. Оборона Козельска является неоспоримым примером героизма и самопожертвования [139] В декабре 2009 г. Козельску было присвоено почетное звание «Город воинской славы». . Она началась в конце марта 1238 года и продолжалась около двух месяцев. Монгольское войско, расположившись в его окрестностях и приступив к осаде, в ходе ее постоянно увеличивалось численно. Подходили тысячи и тумены, участвовавшие в облаве, которая охватила все Владимиро-Суздальские земли. Одними из последних к месту сбора подошли отряды Кадана и Бури [38, с. 407], с их прибытием задерживаться у Козельска всей степной армаде не было смысла. Произошел решительный 3-дневный штурм города, в котором погибли не только все его защитники и малолетний князь Василий, утонувший, по свидетельству летописца, в крови, но и несколько тысяч монголов, включая трех сыновей темников, тела которых так и не были найдены среди множества трупов [41, с. 293]. От Козельска, который за ожесточенное сопротивление завоеватели прозвали «злым городом», орда, отягощенная добычей, хотя и не такой огромной, как в Китае, направилась на юг. «Здесь в степях между Северным Донцом и Доном расположились основные кочевья Батыя» [46, с. 171].

Итоги зимней кампании 1237–1238 годов подтвердили эффективность стратегии и тактики, примененной Субэдэем в ее ходе. Для него это вторжение было хотя и не второстепенным в карьере, но отнюдь не главным. Он действовал, как мастер, знавший свое ремесло, и, раздав инструменты подмастерьям, лишь направлял их, выступив из тени в самый решающий момент. Основная цель, которую преследовал спланированный Субэдэем поход на Русь, была достигнута — возможная угроза с севера для направляющихся в Дешт-и-Кипчак и далее на запад монгольских войск устранена. Кроме того, были созданы все предпосылки для установления над Русью так называемого «ига», однозначная оценка которому до сих пор не дана.