Ребекка Склут - Бессмертная жизнь Генриетты Лакс

Кристоф потянул ручку белого морозильника высотой от пола до потолка; тот с шипением открылся, выпустив в комнату облако пара. Дебора закричала и, отпрыгнув, спряталась за Захарию, который стоял с невыразительной миной, засунув руки в карманы.

«Не беспокойтесь, — прокричал Кристоф — это не опасно, это просто холод. В этих морозильных установках не минус двадцать по Цельсию, как в морозилках у вас дома, здесь минус восемьдесят. Вот почему, когда я открываю их, наружу вырывается пар». И он сделал Деборе знак подойти поближе.

«Он полон ее клеток», — пояснил Кристоф.

Дебора отпустила Захарию и подошла чуть ближе, пока ледяной ветер не ударил ей в лицо, да так и застыла, разглядывая тысячи пластиковых пробирок в дюйм [2,54 см] высотой, наполненных красной жидкостью.

«О Боже! — ахнула она — Поверить не могу, что все это — моя мать».

Захария смотрел молча.

Тем временем Кристоф подошел к морозильнику, вытащил одну пробирку и показал на надпись сбоку: HeLa. «Здесь внутри миллионы и миллионы ее клеток, — сказал он, — может быть, миллиарды. Они могут тут храниться всегда. Пятьдесят лет, сто, даже больше, потом их просто оттаивают, и они начинают расти».

Рассказывая, какую осторожность следует соблюдать при обращении с клетками, он покачал в руках пробирку с HeLa. «У нас есть дополнительная комната специально для клеток. Это важно. Потому что если их чем-то загрязнить, то их нельзя будет больше использовать. И нельзя допустить, чтобы клетки HeLa заразили другие культуры в лаборатории».

«Именно это и случилось в России, верно?» — уточнила Дебора.

Кристоф посмотрел на нее внимательно и ухмыльнулся. «Да, — подтвердил он. — Точно. Замечательно, что вы об этом знаете». Он объяснил, как возникла проблема с загрязнением HeLa, а затем добавил: «Ее клетки причинили убытков на миллионы долларов. Как будто в некотором смысле идеальная справедливость, не так ли?»

«Моя мать просто отомстила ученым за то, что они скрывали все эти секреты от семьи, — заявила Дебора. — Не связывайтесь с Генриеттой — она нашлет HeLa на вашу задницу!»

Все рассмеялись.

Кристоф протянул руку к морозильнику у себя за спиной, схватил еще одну пробирку с клетками HeLa и подал Деборе, глядя на нее мягким взглядом. Какое-то время она стояла, не шелохнувшись, уставившись на его протянутую руку, потом взяла пробирку и начала быстро тереть ее между ладонями, как будто пыталась согреться зимой.

«Ей холодно», — сказала Дебора, сложив ладони и дуя на пробирку. Кристоф дал нам знак следовать за ним в инкубатор, где он отогревал клетки, но Дебора не двинулась с места. Захария и Кристоф ушли, и тогда она подняла пробирку и коснулась ее губами.

«Ты знаменита, — прошептала она. — Просто никто об этом не знает».

Кристоф привел нас в небольшую лабораторию, заставленную микроскопами, пипетками и контейнерами, на которых сбоку красовались надписи BIOHAZARD («Биологическая опасность») и DNA (ДНК). Указав на вентиляционные колпаки на столах, он пояснил: «Мы не хотим, чтобы рак распространился тут повсюду, поэтому эти штуки засасывают воздух в систему фильтрации, которая улавливает и убивает любые клетки, летающие вокруг».

Он объяснил, что такое культуральная среда и как он переносит клетки из морозильника в инкубатор для выращивания. «В конце концов они заполняют вон те большие бутыли сзади, — сказал он, показывая на ряды емкостей объемом в галлон. — Потом мы ставим над ними эксперименты; например, если нашли новое лекарство от рака, то наливаем его на клетки и смотрим, что произойдет». Захария и Дебора кивали, когда Кристоф рассказывал, что лекарства сначала проверяют на клетках, потом на животных и, наконец, на людях.

Кристоф встал на колени перед инкубатором, засунул руку внутрь и вытащил тарелку, на которой росли HeLa. «Они действительно очень-очень маленькие, эти клетки, — произнес он, — вот почему мы сейчас пойдем к микроскопу, чтобы я мог вам их показать». Он щелкнул выключателями электропитания, поставил тарелку на подставку микроскопа и указал на небольшой экран, закрепленный на микроскопе, который загорелся флюоресцентным зеленым светом. Дебора открыла рот от удивления.

«Какой прелестный цвет!»

Кристоф нагнулся над микроскопом, чтобы настроить фокус на клетки, и на экране появилось изображение, больше похожее на туманную зеленую воду из пруда, чем на клетки. «При таком увеличении вы мало что можете увидеть, — сказал он. — Изображение на экране такое скучное, потому что клетки настолько малы, что иногда их невозможно увидеть даже через микроскоп». Он нажал на небольшую кнопку и сделал увеличение еще больше, пока мутное море зеленого не превратилось в экран, полный сотен отдельных клеток с темной набухшей сердцевиной.

«О-о, — прошептала Дебора, — вот они». Она протянула руку и коснулась экрана, водя пальцем от одной клетки к другой.

Кристоф обвел пальцем контур клетки. «Это все одна клетка. Она похожа на треугольник с кружочком посередине, видите?»

Он взял лист черновой бумаги, и в течение почти получаса рисовал схемы и объяснял основы биологии клеток, а Дебора задавала вопросы. Захария включил свой слуховой аппарат и пододвинулся поближе к Кристофу и листочку со схемой.

«Все всегда говорят о клетках и ДНК, — сказала она в какой-то момент, — но я не понимаю, где ДНК и где ее клетки».

«А! — взволнованно ответил Кристоф. — ДНК находится внутри клетки! Внутри каждого ядра, если рассматривать его при большом увеличении, можно увидеть кусочек ДНК, примерно вот такой, — и он нарисовал длинную волнистую линию. — В каждом ядре человеческой клетки сорок шесть таких участков ДНК. Они называются хромосомами — это как раз те ярко окрашенные штуки на большой фотографии, которую я вам дал».

«О! Мой брат повесил эту фотографию дома на стену рядом с фотографиями нашей матери и сестры, — сказала Дебора и посмотрела на Захарию. — Ты знал, что это тот самый человек, который дал тебе эту фотографию?»

Захария кивнул, не поднимая глаз, и его губы изобразили вполне явную улыбку.

«Внутри ДНК на этой фотографии хранится вся генетическая информация, благодаря которой Генриетта является Генриеттой, — рассказывал им Кристоф. — Ваша мать была высокого или низкого роста?»

«Невысокой».

«И у нее были темные волосы, верно?»

Мы дружно кивнули.

«Так вот, вся эта информация хранится в ДНК, — объяснил он. — И ее рак тоже — он возник из-за ошибки в ДНК».

Лицо Деборы вытянулось. Ей часто приходилось слышать, что она унаследовала некоторые ДНК от этих клеток своей матери, и ей не хотелось думать, что рак ее матери тоже был в этих ДНК.

«Такие ошибки могут возникать при воздействии химикатов или радиации, — сказал Кристоф, — но у вашей матери ошибка была вызвана вирусом папилломы человека, — вирусом генитальных бородавок. К счастью для вас, дети не наследуют от родителей подобные изменения ДНК, которые могут возникнуть только при контакте с вирусом».