Рафаил Нудельман - Прогулки с Билией

Разумеется, и в этом втором столкновении Земля, в свою очередь, снова оказала воздействие на Венеру. Конечным результатом всех этих воздействий был переход Венеры на замкнутую околосолнечную орбиту, подобную орбитам «настоящих» планет. Но до этого Венера в течение долгих столетий оставалась не вполне предсказуемой небесной странницей и потому продолжала наводить на человечество мистический страх. Поэтому новая, неожиданная пертурбация, превратившая ее в «обычную» планету, должна была быть воспринята, как «низвержение» злобного и угрожающего вестника небес. И Великове кий находит подтверждение тому в знаменитых — и загадочных — словах пророка Исаии: «Как упал ты с неба, денница, сын зари! разбился о землю, попиравший народы. А говорил в сердце своем: „взойду на небо, выше звезд Божиих вознесу престол мой…“» (Исаия 14:12–13). По Великовскому, пафос Исаии — несомненно, пафос очевидца, испытывающего чувство избавления от многовекового страха; стало быть, Исаия был современником или близким потомком современников низвержения заносчивого «сына зари», его «падения с престола»: «денница», утренняя звезда, «упала с неба» (иными словами, сдвинулась ближе к горизонту) и перестала пугать народы (то есть утвердилась на постоянной, предсказуемой орбите).

Но «эпоха столкновений» на этом еще не закончилась. Времена Исаии (и Гомера) были временами рождения Древней Греции и Рима — VIII–VII века до н. э. Но почему-то римский философ Сенека называл их астрономическим водоразделом между старой и новой эпохами, ибо до этого, говорил он, «центр небосвода находился в созвездии Большой Медведицы». А в индийских источниках утверждается, что был момент, когда географическое положение всех мест на Земле изменилось на 500–900 миль. А Птолемей и независимо от него арабские ученые указывали местоположение древнего Вавилона на два градуса севернее, чем дают современные раскопки. А древние обелиски в Южной Америке и Египте, некогда ориентированные по сторонам света, сегодня смотрят в другие стороны. И наконец, астрономический год состоит сегодня уже не из 360 дней, как до VIII века до н. э., а из 365,25 дня.

Не слишком ли много свидетельств, чтобы ими пренебрегать? Ведь все они, если вдуматьтся, говорят об одном и том же — что в VIII–VII веках до н. э. Земля испытала еще одно космическое столкновение, резко сместившее ее ось, а с нею — полюса и стороны света. А в Библии рассказывается о произошедшем как раз в это время еще одном «чуде» — о загадочном поспешном отступлении армии царя Синаххериба от стен осажденного и готового пасть Иерусалима. Это невероятное спасение обреченного города произошло в ночь на 23 марта 687 года до н. э. Так чем же объяснить его, если не еще одним «космическим столкновением»? Именно оно сместило ось вращения Земли и подтолкнуло Венеру на ее окончательную, нынешнюю орбиту. И кто же был виновником этого космического катаклизма на сей раз? Снова Венера? Нет, говорит Великовский, на сей раз — Марс!

Почему именно Марс? Великовский объясняет свое неожиданное утверждение следующим любопытным образом. В талмудических источниках, говорит он, Венера и Марс ассоциируются с двумя архангелами, которые дважды спасли народ Израиля: один — во времена исхода, другой — во времена Синаххериба. Стало быть, желаемое доказано: «столкновение исхода» было с Венерой, а «столкновение Синаххериба» — с Марсом. Сближение Земли и Марса должно было вызвать чудовищный электрический разряд между ними, и именно этот разряд, эта космическая молния, говорит Великовский, как раз и уничтожила массы ассирийцев, осаждавших еврейскую столицу; уцелевшие же в панике отступили от стен города. Но не только Библия и Талмуд, по Великовскому, подтверждают факт прохождения Марса вблизи от Земли. Факт этот подтверждается еще и «странной осведомленностью древних источников» (Гомера и Вергилия) о наличии у Марса двух спутников (ныне не видимых с Земли невооруженным глазом). Это древние могли увидеть только при очень близком прохождении Марса около Земли.

Таким образом, «период космических катастроф», в течение которого Солнечная система судорожными толчками перестраивалась, чтобы включить в себя новую планету — соседку Земли и Марса — и превратить ее в нынешнюю «прирученную» Венеру, растянулся с XV по VII века до н. э. В течение всего этого времени три планеты сближались и расходились в пространстве, то и дело «соударяясь» друг с другом в катастрофических столкновениях, которые меняли их космические траектории (равно как и весь их внешний облик). Недаром кто-то из врагов Великовского язвительно заметил, что его «теория» напоминает, скорее, «космический пинг-понг», в котором планеты прыгают, как пластмассовые шарики, сталкиваясь друг с другом и отскакивая по все новым и новым траекториям. Вдобавок всякий раз это происходит именно в тот момент и именно таким образом, когда (и как) необходимо автору для согласования со всеми без исключения библейскими «чудесами».

Это язвительное обвинение можно, однако, обратить в не менее язвительное оправдание теории. Что, если, напротив, — это библейские «чудеса» на самом деле описывают реально происходившие космические катастрофы? Великовский был уверен, что дело обстоит именно так. Сомневался он в другом: можно ли доверять папирусу Ипувера в той его части, которая говорит о вторжении в Египет — именно в дни катастрофы — каких-то неведомых азиатов?

Откуда у него вдруг эти сомнения? Если Ипувер прав и в тот момент, когда (если верить Великовскому) евреи уходили из Египта на восток, на Синай, оттуда, с востока, в Египет двигались какие-то азиатские орды, то на узком Синайском перешейке два этих человеческих потока неминуемо должны были столкнуться. Уходящие из Египта евреи должны были встретиться с идущими в Египет гиксосами. Ибо «азиаты» Ипувера — это, конечно, гиксосы; другие «азиаты» никогда в Египет не вторгались. Но Библия ни словом не упоминает о встрече евреев с какими-то гиксосами! Она даже имени такого не знает. А коль скоро так, то, возможно, папирус Ипувера в этой своей части недостоверен. Но если он недостоверен в одной части, то можно ли доверять ему во всем остальном? Однако, отбросив Ипувера, Великовский лишился бы независимого от Библии доказательства «столкновения миров». Выход один: нужно доказать достоверность папируса Ипувера и во второй его части. А для этого нужно «найти» в Библии упоминание о чем-то вроде встречи евреев с гиксосами.

Вот ловушка, в которую автор загнал сам себя. А вот автор, который бесстрашно бросается на поиски выхода из ловушки. И что ему не броситься? Он только что перевернул всю историю Солнечной системы — ему достанет отваги перевернуть, если того потребует истина (или Библия — что, впрочем, для него одно и то же), и всю историю человечества. Обратимся к Библии, снова зовет нас Великовский.