Рафаил Нудельман - Прогулки с Билией

Этот случай особенно наглядно иллюстрирует главное в проблеме «чудесных исцелений». Их «чудесность» всегда определяется сиюминутным уровнем медицинских знаний и возможностей. То, что комиссия еще десять лет назад сочла бы «медицински необъяснимым», сегодня или завтра перестает быть таковым и получает вполне естественное объяснение. Еще недавно, например, не было известно, что гены, от которых зависит состояние организма, могут порой менять свою активность «сами по себе», по неизвестной (пока) причине приводя к результатам, которые лишь вчера воспринимались бы как чудо. Впрочем, это развитие медицины влияет лишь на признание или непризнание церковью того или иного «чудесного» исцеления — ситуации с самими чудесами оно не меняет. Лурдские чудеса продолжают в равной степени убеждать верующих и вызывать недоверие скептиков.

Мы занялись лурдскими чудесами, потому что говорили о чаше Грааля, а о ней мы говорили в связи с загадками, окружающими личность Иисуса. Грааль, однако, не единственная вещь, связанная с историей Иисуса. Есть и другая вещественная деталь такого же рода. Это знаменитая Туринская плащаница. В отличие от чаши Грааля она существует, о ней известно очень много, кроме самого главного — не поддельна ли она? Это четырехметровое полотно еще в Средние века было объявлено той тканью, в которую завернули тело снятого с креста Иисуса; оно хранилось в храме Святой Софии в Константинополе до разграбления этого храма крестоносцами, потом попало в Европу, переходило из рук в руки (включая тамплиерские), пострадало от пожара, а с 1578 года хранится в соборе Иоанна Крестителя в Турине и изредка выставляется для обозрения. Той дело очередная комиссия ученых проводит очередное исследование полотна или его нитей, чтобы в очередной раз прийти к заключению, что оно а) несомненно когда-то укрывало Иисуса, потому что на нем видны отпечатки его окровавленного тела спереди и сзади (они видны, кстати, только на фотографиях, притом лишь на негативных и при сильном увеличении контраста), или б) столь же несомненно является умелой средневековой подделкой. В 1988 году радиоуглеродный анализ нескольких нитей драгоценного полотна как будто бы окончательно показал, что оно на добрую тысячу лет моложе Иисуса; в 2001 году российские специалисты заявили, что исследованные нити могли получить углерод много позже самой плащаницы (обгорев во время пожара); еще позже другие российские ученые подвергли критике эти утверждения; в 2008 году группа ученых из Оксфорда вроде бы эти утверждения заново подтвердила; а несколько позже другая группа ученых, на этот раз итальянских, проделала эксперимент, показавший, как мало требовалось, чтобы подделать изображение на плащанице, и как легко это можно было сделать уже в Средние века.

Но вот недавно газеты многих стран запестрели заголовками типа: «Находка в Иерусалиме окончательно доказала поддельность знаменитой христианской реликвии». У многих читателей-христиан такой заголовок мог вызвать, скорее всего, содрогание: опять евреи что-то нехорошее сделали с Христом! Однако в действительности речь шла хотя и о плащанице, но вовсе не Туринской, а совсем другой, которая к Христу имеет весьма косвенное отношение.

Здесь пора сказать, что в мире на самом деле есть и другие Христовы плащаницы, кроме Туринской, причем столько, что им посвящена целая книга (Thomas Humber, The Sacred Shroud). Но та плащаница, которую нашли в Иерусалиме, пожалуй, древнее всех. Она была найдена израильскими и американскими археологами в долине Хинном (древний Гееном, «вход в преисподнюю»), в том месте вблизи стен Старого города, где, по преданию, удавился Иуда Искариот. Как рассказывается в Евангелии от Матфея (27, 3–8), на те 30 сребреников, за которые Иуда продал «Кровь невинную», была куплена земля для погребения и названа «землею крови». В I веке н. э. здесь действительно возникло кладбище, и на этом древнем кладбище до нынешних дней сохранились погребения римских времен. В одном из них археологи и нашли теперь скелет человека, завернутый в кусок полотна, в «плащаницу». Кем был этот человек, не известно, но его погребение было найдено рядом с могилой человека вполне известного — еврейского первосвященника Аннаса, который, согласно древнееврейским хроникам, возглавлял храмовую службу с 6 по 15 год н. э. и был отцом другого первосвященника — того Каиафы, который так очернен евангелистами и создателями многочисленных фильмов и сериалов, по мере сил воспроизводивших христианскую легенду.

Это соседство стоит упоминания, потому что, по мнению археологов, оно указывает, что неизвестный в плащанице тоже был, скорее всего, храмовым жрецом или, во всяком случае, принадлежал к тогдашней иерусалимской знати. О том же говорит богатая ткань, в которую его завернули после смерти, а также чистое, ухоженное состояние его волос, прядь которых, срезанная перед захоронением, сохранилась у него на груди. Кроме того, соседство с гробницей первосвященника I века н. э. позволяет думать, что человек этот жил примерно в то же время, что и Аннас и Каиафа. Понятно, что такое предположение требует более точного доказательства, и потому сотрудники Еврейского университета в Иерусалиме с помощью канадских и американских коллег провели тщательную радиоуглеродную датировку скелета и пришли к выводу, что он действительно относится к I веку.

Но самым интересным в находке оказалась сама плащаница, и в первую очередь — загадка ее сохранности. Впрочем, эта-то загадка прояснилась быстро — даже на газетных фотографиях видно, что вход в гробницу неизвестного плотно и наглухо заштукатурен, так что даже воздух не мог туда проникнуть. Но это сразу же породило следующий вопрос. Историкам известно, что в те времена, в эпоху второго Храма, у евреев широко практиковалось перезахоронение мертвых, вызванное ростом населения и возникшим вследствие этого дефицитом места в семейных склепах. Возник обычай сразу после смерти помещать тело умершего в одну из ниш погребального склепа, а через год, когда тело истлевало, изымать кости и перекладывать их в специальный алебастровый или каменный ящик-оссуарий. Известен даже теологический спор по этому поводу — считать такие «вторичные похороны» радостным или печальным событием (решено было, что утром надлежит по этому поводу поститься, а днем — пировать). Почему же в данном случае было сделано исключение, более того — предприняты специальные меры, чтобы к умершему никто не мог проникнуть?

Ответ на этот вопрос дал анализ ДНК, извлеченной из костей умершего. Он показал, что человек этот страдал проказой (которая явно не считалась с сословными перегородками), а умер, видимо, от туберкулеза. Поскольку в те времена, как и много позднее, проказа считалась заразной (она и была такой вплоть до появления, лишь в 1980-е годы, надежных лекарств), меры предосторожности, принятые в отношении умершего, становятся вполне понятны. И можно лишь благодарить эти предосторожности, потому что они сохранили для ученых «нетленную» плащаницу.