Сергей Шокарев - Смутное время в Москве

13 апреля 1605 г., неожиданно для всех, скоропостижно скончался Борис Годунов. Летопись сообщает: «Случися царю Борису в царствующем граде сидети за столом в царском доме своем, обеднее кушание творяще по обычаю царскому и то отшествии стола того мало времени минувшю, царю же в постельной своей храмине седяще и внезапу случися ему смерть и, пад изше». Умирающего царя успели постричь в монахи с именем Боголеп, а на следующий день Москва принесла присягу царевичу Федору Борисовичу Годунову, единственному сыну покойного царя. Внезапная смерть государя вызвала множество слухов о том, что царь в ужасе и порыве раскаяния принял яд, однако более верным представляется известие, что причиной смерти Бориса Годунова стал апоплексический удар — паралич. Царь, хотя и не был стар, но в последние годы своего правления сильно хворал. Особенно тяжело дались царю месяцы упорной и, как оказалось, бесполезной борьбы с самозванцем, что и свело его в могилу. Годунов был похоронен в древней царской и великокняжеской усыпальнице — Архангельском соборе Московского Кремля.

Судьба царя Бориса связана с удивительным парадоксом — правитель, стремившийся оказать реальную помощь народу, повысить его благосостояние, укрепить военную мощь и внешнеполитическое положение державы, в народе не только не был популярен, но и наоборот, зачастую ненавидим. Причина подобного отношения к правителю крылась, вероятно, в том, что общество не могло простить ему стремительного возвышения до царского престола. В русских исторических повестях начала XVII в. Годунов часто называется «рабоцарем». Восхождение его на престол венчало процесс разрушения идеи незыблемости и недосягаемости царской власти, имеющей не земное, а небесное происхождение. «Первый, — писал о Годунове и Лжедмитрии I дьяк Иван Тимофеев, — был учителем для второго… а второй для третьего и для всех тех безымянных скотов, а не царей, которые были после них».

Избрание Годунова состоялось для большинства населения страны не вполне понятным образом — вряд ли выборным участникам Собора искренне доверяли, несмотря на то, что сама процедура была вполне честной. Если в мирное время вопрос о правах Годунова на трон не подвергался сомнению — никто особенно не задумывался об этом, — то в кризисные времена, которые наступили вместе с голодом, русские люди того времени справедливо задумались — а не карает ли Господь царство по грехам ложного царя? И поэтому появление самозванца, выдававшего себя за «истинного» царевича и наследника древней династии, правившей испокон века, оказалось очень своевременным, а его успехи — вполне ожидаемыми.

Современники оставили многочисленные характеристики царя Бориса: «Благолепием цветуще, образом своим множество людей превзошед… муж зело чюден, в расзуждении ума своего доволен и сладкоречив велми, благоверен и нищелюбив. И строителен зело о державе своей и многое попечение имея, и многое дивное особе творяше (всякие диковины создавал. — С.Ш .). Единое же имея неисправление, от Бога отлучение: ко врачем сердечное прилежание и ко властолюбию несытное желание, и на преждебывших царей ко убиению имея дерзновение, от сего же возмездие восприят», — так описывает Годунова князь И. М. Катырев-Ростовский, зять Федора Никитича (патриарха Филарета) Романова.

«Борис был дороден и коренаст, невысокого роста, лицо имел круглое, волосы и бороды — поседевшие, однако, ходил с трудом, но причине подагры… Он был весьма милостив и любезен к иноземцам, и у него была сильная память, и хотя он не умел ни читать, ни писать, тем не менее, знал все лучше тех, которые много писали… за время своего правления он украсил Москву, а также издал многие добрые законы и привилегии… Одним словом, он был искусен в управлении и любил возводить постройки… но он больше верил священникам и монахам, нежели своим самим преданным боярам, а также слишком доверял льстецам и наушникам и допустил совратить себя и сделался тираном, и повелел извести все знатнейшие роды… и главной к тому причиной было то, что он допустил этих негодяев, а также свою жестокую жену (имеется в виду Мария Григорьевна Годунова, урожденная Скуратова-Бельская, дочь Малюты Скуратова. — С.Ш .) совратить себя, ибо сам по себе он не был таким тираном», — пишет голландский купец Исаак Масса.

Наконец, английский посол Т. Смит отмечает, что царь «был рослый и дородный человек, своею представительностью напоминавший об обязательной для всех покорности его власти; с черными, хотя и редкими волосами, при правильных чертах лица, он обладал в упор смотрящим взглядом и крепким телосложением».

Трагическая фигура царя Бориса привлекала многих мыслителей, поэтов и драматургов. До сих пор историками не решен вопрос о том, виновен ли правитель в гибели царевича Дмитрия Углицкого. Свое видение событий Смутного времени и объяснение личной драмы царя предложили А. С. Пушкин в драме «Борис Годунов» и А. К. Толстой в драматической трилогии «Царь Федор Иоаннович» — произведениях, вошедших в сокровищницу русского театрального искусства.

В исторической науке одна из наиболее ярких характеристик Бориса Годунова принадлежит академику С. Ф. Платонову, решительному стороннику версии невиновности царя. Он писал: «Борис умирал, истомленный не борьбой с собственной совестью, на которой не лежало (по мерке того века) никаких особых грехов и преступлений, а борьбою с тяжелейшими условиями его государственной работы. Поставленный во главу правительства в эпоху сложнейшего кризиса, Борис был вынужден мирить непримиримое и соединять несочититаемое.

Он умиротворял общество, взволнованное террором Грозного, и в то же время он его крепостил для государственной пользы. Он давал льготу одним и жал других, тянул вверх третьих и принижал четвертых — все во имя той же государственной пользы. Он работал на государство и в то же время готовил трон для себя; он отказывался от сана монарха, когда был им уже фактически. Сложность и многогранность его деятельности обнаружили во всем блеске его правительственный талант и его хорошие качества — мягкость и доброту; но эти же свойства сделали его предметом не только удивления, восторга, похвал, но и зависти, ненависти и клеветы. По воле рока злословие и клевета оказались более правдоподобными для грубых умов и легковерных сердец и обратились в средство политической борьбы и интриги. Пока Борис был жив и силен, интриги не препятствовали ему править и царствовать. Но как только он в пылу борьбы и в полном напряжении труда окончил земное поприще, интрига и клевета восторжествовали над его семьей и погубили ее, а личную память Бориса омрачили тяжелыми обвинениями».