Игорь Дамаскин - Вожди и разведка. От Ленина до Путина

Громыко пишет в мемуарах:

«Кубинский вопрос я все же поднял по своей инициативе и изложил президенту позицию СССР.

— Хочу привлечь ваше внимание, — говорил я, — к опасному развитию событий в связи с политикой США в отношении Кубы.

Президент меня внимательно слушал».

Громыко сказал о тяжелых последствиях для всего человечества, чего, «как уверены в СССР, не желает ни один народ, ни советский, ни американский».

Выслушав советского министра, Кеннеди сказал:

— Видите ли, нынешний режим на Кубе не подходит США и было бы лучше, если бы там существовало другое правительство.

«Заявление острое и провокационное» — заключает Громыко.

Действительно, именно в это время в США вовсю шла подготовка к новой агрессии против Кубы. Но президент хотел избежать каких бы то ни было осложнений в ходе предвыборной кампании.

Точной и достоверной информацией о наличии на Кубе советских ракет и о том, что часть из них оснащена ядерными боеголовками, ни ЦРУ, ни тем более президент не располагали. Как ЦРУ, так и многие американские эксперты сомневались в том, что СССР рискнул послать ракеты в Западное полушарие. Бюро по оценкам ЦРУ приготовило доклад в тот самый день 14 октября, когда самолет У-2 совершал свой полет над Кубой и сфотографировал советские ракеты на острове, но этот доклад отрицал наличие советской ракетной базы на Кубе.

18 октября, в день встречи Громыко с Кеннеди, состоялось традиционное совещание руководства ЦРУ с ведущими американскими экспертами из разных академических учреждений для обсуждения стратегических проблем. ЦРУ уже знало о результатах расшифровки снимков, сделанных 14 октября, и поняло, что доклад Бюро по оценкам был неправильным. Однако президент Кеннеди категорически запретил говорить о результатах съемки. Поэтому Бюро представило на обсуждение свой доклад от 14 октября. Как и авторы доклада, выдающиеся академические эксперты пришли к выводу, что советские руководители достаточно благоразумны, чтобы не посылать на Кубу ракеты и единодушно поддержали доклад.

В эти же дни ежедневно проходили длительные заседания Исполнительного комитета Совета национальной безопасности, созданного по распоряжению президента. Результатом стало обращение Кеннеди к американскому народу.

Наиболее полные доклады об обстановке в эти дни поступали от резидентуры ГРУ. Она сообщала о передвижении войск на юге США, в частности, добыла снимки, снятые с вертолета. Эти передвижения подтверждали подготовку к вторжению на Кубу. На юге США в эти дни 250 тысяч солдат и 90 тысяч морских пехотинцев готовились к военной операции, флот и авиация США были приведены в боевую готовность во всем мире.

За несколько часов до выступления Кеннеди 22 октября разведка сообщила о его предстоящем обращении к нации, но характер обращения не был известен. Хрущев собрал заседание Политбюро с повесткой дня «Об определения позиций по дальнейшим шагам в отношении Кубы и Берлина». Решили подождать, пока не выступит Кеннеди и не давать команды о применении ядерного оружия. Ночь была тревожной. По указанию Хрущева во всех окнах здания ЦК на Старой площади, как и во время Суэцкого кризиса 1956 года, горел свет, что давало понять иностранным наблюдателям о серьезности обстановки.

Как раз в эти тревожные дни я был в командировке в Риме, где получил и передал в резидентуру информацию о том, что Кеннеди обратился к папе Иоанну ХХШ с просьбой, чтобы тот благословил вторжение на Кубу, на что папа ответил: «Л надеюсь, что вы, как добрый католик, избежите пролития крови». Не знаю, как резидентура распорядилась этой информацией, но думаю, что в любом случае миролюбивая позиция папы сыграла свою роль.

Кстати, важнейшим событием его церковной политики считается установление в 1961 году непосредственных отношений с СССР.

Будучи в Москве в 2001 году бывший советник Кеннеди Соренсен заявил, что мы должны быть благодарны судьбе, что Джон Кеннеди являлся тогда президентом США. Думаю, что эти слова надо отнести и к Хрущеву. Оба они заварили кашу, оба и расхлебывали ее, слава Богу, мирным путем.

Через три дня после выступления Кеннеди, 25 октября, Хрущев вновь созвал членов Политбюро. Это заседание имело исключительно важное значение. К этому времени страсти не только не улеглись, но еще больше разгорелись. Вот несколько выдержек из телеграмм вашингтонского резидента КГБ Феклисова:

21 октября 1962 года: «За последнее бремя в республиканской и демократической партиях США наметились группировки, выступающие за подавление Кубы с применением военных средств… военная группировка намерена форсировать военные действия против Кубы после проведения выборов в конгресс США в ноябре с.г.

Предполагается развязать войну против Кубы с территории Гватемалы, Никарагуа и Венесуэлы, используя в качестве предлога спровоцированное потопление судов и уничтожение самолетов этих стран. Предусматривается также организовать восстание на Кубе, сигналом к которому должно стать покушение на Кастро со стороны эмиграционных сил США».

22 октября 1962 года: «Правительство США после двухдневного обсуждения приняло решение о введении военно-морской блокады Кубы. В своем выступлении Кеннеди сослался на якобы (разрядка моя. Кого обманывает резидентура? — И.Д.) создаваемые Советским Союзом ракетные базы на территории Кубы… Президент США изложил программу своего правительства:

1. На все перевозки военного оборудования на США вводится строгий карантин. 2. Усиление контроля за положением на Кубе и укреплением (ее) вооруженных сил. 3. Любая атака со стороны Кубы рассматривается как атака со стороны СССР и вызовет соответствующие ответные действия со стороны США. 4. Эвакуация с базы Гуантанамо семей американских солдат и посылка туда подкреплений. 5. С целью обсуждения вопроса о советской угрозе странам Западного полушария немедленно провести консультации в Организации американских государств. 6. Потребовать срочного созыва Совета Безопасности ООН… потребовать ликвидации вооружений наступательного типа под контролем ООН… 7.Президент намерен обратиться с посланием к Хрущеву с просьбой прекратить поставку оружия наступательного типа на Кубу и улучшить отношения между СССР и США.

Первая реакция дипломатов ООН сводится к тому, что США показывают себя инициатором обострения международной обстановки… преследуют цель не допустить развитие кубинской революции и парализовать накануне выборов обвинения противников Кеннеди в нерешительности…».

Эта телеграмма послужила для Хрущева основанием полагать, что с американцами нужно и можно договариваться и следует обуздать «ястребиные» настроения некоторых из своих соратников. Правда, в ответ на выступление Кеннеди было опубликовано довольно резкое заявление, и обстановка не разряжалась.