Хал Хеллман - Великие противостояния в науке. Десять самых захватывающих диспутов

Все эти нападки чрезвычайно задевали и ранили Дарвина. Его биографы Адриан Дезмонд и Джеймс Мур, написав в 1991 году книгу о жизненном пути знаменитого ученого, снабдили ее следующим подзаголовком: «Жизнь измученного эволюциониста». Главной заботой Дарвина являлось душевное страдание его любимой жены, которой было весьма трудно примирить свою глубокую религиозность с любовью и уважением к мужу. Чем больше официальная церковь нападала на него, тем невыносимее были ее страдания.

Настоящее отношение Дарвина к идее происхождения видов остается не до конца ясным. Например, в первом издании «Происхождения видов» понятие «Творец» не упоминается ни разу. В последних строчках книги Дарвин пишет, что «жизнь, с ее различными проявлениями, первоначально зародилась в одной или ограниченном числе форм». Во втором издании, появившемся вскоре после первого, ученый уже изменяет последние строки: «жизнь с ее различными проявлениями Творец первоначально вдохнул в одну или ограниченное число форм» (курсив автора).

Никто не может сказать с полной уверенностью, появился ли пропуск в первом издании по недосмотру автора. Учитывая внимательную и скрупулезную натуру Дарвина, это звучит не слишком правдоподобно. Скорее всего, добавление во втором издании слова «Творец» было попыткой как-то смягчить душевные страдания, которые ученый причинил своим многочисленным коллегам, друзьям и, конечно же, своей жене. Именно в связи с этой проблемой возникает серьезный раскол. Многие религиозно настроенные люди, светские и духовные лица, без труда принимали основные идеи эволюции и даже теорию естественного отбора, но до тех пор, пока они могли продолжать верить в то, что там присутствует Бог. Наиболее логичным местом для Бога является начало всего. Вспоминается вопрос о часовщике времен Ньютона, который звучал так: «Было ли необходимо только запустить виды, gосле чего они заботились о себе сами, или требовалось периодическое вмешательство, чтобы регулировать происходящие процессы?»

Конечно, успех или крах «Происхождения видов» зависел от его собственных достоинств, а не ораторских способностей Гексли или любого другого защитника Дарвина. К счастью, эта книга является подлинным шедевром и нашла широкую поддержку. В последующие годы количество ее почитателей значительно увеличилось за счет солидного набора наблюдений, признания существующих пробелов в знаниях и читабельности. Первыми к армии почитателей Дарвина начали присоединяться геологи, затем биологи, палеонтологи и другие представители j научного и ненаучного мира. Однако этот процесс был медленным, неровным и до сих пор отнюдь не завершен.

Далеко не все возражения на теорию Дарвина носили религиозный характер. Один из самых главных камней, преткновения обнаружился на следующем ежегодном; собрании Британской ассоциации содействия развитию науки. Тогда Уильям Томсон, позднее ставший лордом Кельвином, представил публике свои подсчеты возраста Земли. Границы, установленные им, составляли примерно 100 миллионов лет. Он считал, что эти цифры недостаточны для осуществления процесса естественного отбора.

Когда Дарвин опубликовал пятое издание «Происхождения видов», он счел подсчеты Кельвина настоящей; проблемой и попытался с ней справиться. В шестом, и последнем, издании (1872) своего научного труда ученый; признал это возражение «по всей вероятности, одним из: самых важных, какие были до сих пор выдвинуты, и все еще актуальным». Однако, высказываясь в присущей ему осторожной и вдумчивой манере, Дарвин продолжил: «…я могу только сказать следующее: во-первых, мы не знаем, как быстро протекают изменения видов, если выражать это время годами, и, во-вторых, многие ученые до сих пор не допускают, что строение Вселенной и внутренности нашей планеты известны нам в такой степени, которая позволяла бы выдвинуть сколько-нибудь достоверные соображения относительно продолжительности ее существования» {140} 140 Darwin, 1872 (1859), p. 357. . Как будет показано в следующей главе, пройдет еще 40 лет, прежде чем возражения Кельвина будут опровергнуты.

В том же разделе «Происхождения видов» Дарвин рассматривает другую общепризнанную проблему, а именно «отсутствие богатых ископаемыми пластов ниже кембрийской формации». Ученый высказывает удивительную мысль, что «хотя наши континенты и океаны сохранились в течение огромных периодов времени почти в современном их относительном положении, тем не менее мы не имеем оснований предполагать, чтобы так было всегда; следовательно, формации, гораздо более древние, чем известные нам, могут оставаться погребенными под великими океанами».

Суммируя свое видение различных возражений, Дарвин добавляет: «В течение долгих лет я глубоко чувствовал важность этих трудностей и потому не сомневаюсь в их серьезности. Но должен особенно обратить внимание, что наиболее существенные возражения касаются вопросов, в которых мы, по общему признанию, несведущи; мы даже не знаем, как велика наша неосведомленность».

Главным пробелом в знаниях, также признаваемым Дарвином, была природа механизма происхождения вариаций и изменений. Первым на этот вопрос начал отвечать Иоганн Грегор Мендель, австрийский монах и экспериментальный ботаник, чьи опыты с горохом, проведенные в Брно (Чехия), заложили фундамент генетики. Даниель К. Деннетт, еще один современный последователь Дарвина, утверждает, что экземпляр известной статьи Менделя пролежал непрочитанным в кабинете Дарвина до конца 60-х годов XIX века {141} 141 Dennett, 1997, p. 41. . Историки науки в основном согласны с тем, что Дарвин не знал о результатах исследований Менделя и что они никак не отразились на его работе. Хотя статья Менделя и была опубликована в 1865 году, за шесть лет до дарвиновского «Происхождения человека», она появилась в малоизвестном чешском журнале. Было бы интересно узнать, какой была бы работа Дарвина, если бы он прочитал статью Менделя.

Так или иначе, но Дарвин рассматривал генетические изменения как неизвестный фактор. Знакомый с искусственным отбором при разведении животных, он знал о существовании различных вариаций и опирался на этот факт в своих исследованиях. Проблема, которую per шила работа Менделя, заключалась в следующем. Дарвин; предполагал, что отбор действует медленно. Очень распространенным также было убеждение, что в результату продолжительного скрещивания особей одного вида вей разновидности, какими бы они ни были, смешиваются в нечто среднее. Однако если различия исчезают, как же действует естественный отбор? Законы наследственности Менделя показали, что изменяющиеся признаки не смешиваются, а остаются разделенными. Таким образом, естественный отбор может функционировать медленно и спокойно продолжать свою работу.