Владимир Пономарев - Тайны Царских Династий Мира. Фараоны - сыновья Солнца

Скульптурное тело фараона-женщины — стройное, грациозное, словно у богини. Изящная, с маленькими ручками и ножками, смуглая, с черными волосами и немного раскосыми глазами, Хатшепсут считалась идеалом женской красоты.

Хатшепсут не могла вести войска в походы, но могла отдать свое сердце. Она была подвержена женским эмоциям. Имя ее избранника — Сенмут.

Этот выскочка был даже не слишком хорош собой. Длинный орлиный нос и подвижный, циничный рот казались скорее оригинальными, чем красивыми. Их роман, очевидно, начался еще до того, как умер ее муж Тутмос II.

Духовное тело Хатшепсут-Ка изображается в виде юноши, но ее физическая сущность остается женщиной — полной жизни, жаждущей любви.

Всю финансово-экономическую мощь государства Хатшепсут направила на возведение роскошных величественных храмов. Неудивительно, что самым близким из мужчин стал талантливый архитектор Сененмут (Сенмут). Хатшепсут познакомилась с ним, когда тот служил мелким писарем в армии. После смерти отца Хатшепсут забрала Сененмута к себе на должность администратора. Высокообразованный человек, он проявил себя выдающимся организатором. Сененмуту принадлежал проект храма Хатшепсут в Дейр-эль-Бахри. Интересно, что главный архитектор предусмотрел в этом храме погребальную комнату и для себя. Сененмут и после смерти хотел быть рядом с любимой женщиной.

«Фараон» Хатшепсут не могла выйти замуж за любимого. Они встречались тайком. Хатшепсут отвязывала бородку и находила утешение в сладостных объятиях Сененмута. Не один год его имя повторялось в надписях того периода в непосредственной близости к имени Хатшепсут..

Сененмут осуществлял проведение в жизнь новой системы царских захоронений: храмов вместо пирамид. Самой большой популярностью пользовался храм богини Хатор недалеко от Фив. Его возвел Сененмут по приказу своей возлюбленной. Египтяне говорили о храме: «Лицезреть его превосходит все, что есть в мире».

Став любовником Хатшепсут, этот парвеню быстро получил более 20 различных титулов и был отмечен царицей как никто из вельмож.

Сенмут — господствующая фигура периода правления Хатщепсут. И все же Сенмут не был главной политической опорой женщины-фараона…

Не с его помощью она захватила престол Гора. Прежде всего в этом Хатшепсут помогли те не поддающиеся определению качества, которые еще в древние времена называли харизмой. Однако этого недостаточно для объяснения такого необычайного феномена, как Хатшепсут. Чтобы взойти на трон, ей необходима была мощная поддержка четко организованных сил.

Наиболее влиятельным из сторонников Хатшепсут был Хабусонеб. Он занимал посты визиря и первосвященника Амона, совмещая духовную и светскую власть. Союз Хатшепсут и Хабусонеба основывался на политическом удобстве. Хабусонеб, в отличие от Сенмута, никогда не злоупотреблял царской милостью.

Придворный вельможа Инени говорит о царице: «…Хатшепсут привела в порядок дела Обеих Стран согласно своим предначертаниям; Египет должен был, склонив голову, работать для нее — совершенного семени бога, от него происшедшего. Носовой канат Юга, причал южан, отменный кормовой канат Северной Страны — такова она, повелительница, чьи замыслы совершенны, удовлетворяющая Обе Области, когда она говорит».

Инени сравнивает царицу Хатшепсут с прочными причальными канатами нильской лодки. Иносказательно — государство Египет, словно корабль, имеет верного, знающего кормчего и его путь верен и надежен.

Обширные владения, простиравшиеся от нильских порогов до Евфрата, приносили солидный доход царице в виде дани. Хатшепсут заявляла: «Моя южная граница простирается до Пунта… моя восточная граница простирается до болот Азии, и азиаты в моей власти; моя западная граница простирается до горы Ману (заката)… Моя слава постоянно живет среди обитателей песков. Мирра из Пунта была доставлена мне… Все роскошные чудеса этой страны были доставлены в мой дворец за один раз… Мне привезли избранные продукты… кедра, можжевельника и дерева меру… всякое благовонное дерево Божественной страны. Я получила дань из Техену (Ливии), состоящую из слоновой кости и семисот клыков, имевшихся там, множества пантеровых шкур пяти футов длины, считая вдоль спины, и четырех футов ширины».

Хатшепсут регулярно приносила часть дани в дар богу Амону. Лишь за один раз она пожертвовала храму: тридцать одно миртовое дерево, сплав золота и серебра, притирания для глаз, пунтийские метательные палки, черное дерево, слоновые клыки, живую южную пантеру, много пантеровых шкур, 3300 голов мелкого скота. Груды мирры, вдвое выше человеческого роста, были взвешены под наблюдением Сенмута.

Большие кольца менового золота были положены на весы высотой 10 футов.

Сохранилась храмовая надпись времен Хатшепсут. В ней такие слова: «Я восстановила то, что лежало в развалинах. Я воздвигла то, что оставалось неоконченным с тех пор, как азиаты были в Аваре, в Северной Стране, и среди них варвары, низвергая то, что было сделано, когда они правили в неведении Ра».

Приближался юбилей — тридцатилетие Хатшепсут. Эту знаменательную дату царица решила отметить установкой двух обелисков.

Царица говорит об этом: «Я сидела во дворце. Я вспомнила о том, кто создал меня. Мое сердце побудило меня сделать для него два обелиска из сплава золота и серебра, острия которых сливались бы с небом».

Немедленно во дворец приглашен был любимый Сенмут. Он получил задание срочное и важное: отправиться в гранитные каменоломни за двумя гигантскими глыбами для обелисков. Не мешкая Сенмут набрал рабочих и приступил к делу. Это было в феврале. Спустя семь месяцев, в августе, Сенмут извлек из каменоломни огромные гранитные глыбы. Воспользовавшись начавшимся разливом реки, он спустил глыбы и по воде доставил в Фивы.

Изготовленные обелиски были обильно украшены золотом и серебром. Сама Хатшепсут свидетельствует о том, что она отмеривала драгоценный металл целыми мерами, как мешки зерна. Действительно, чиновники подтверждают, что по царскому повелению в пиршественном зале дворца было насыпано не менее двенадцати четвериков (1 четверик — 26,24 л — В. П.) .

Обелиски были установлены в Карнакском храме.

Хатшепсут с неимоверной радостью описывала обелиски: «Их вершины из наилучшего сплава золота и серебра, какой только можно найти, видимы с обеих сторон реки. Их лучи затопляют Обе Страны, когда солнце восходит между ними, поднимаясь на горизонте неба». До сего времени в Египте не устанавливались обелиски подобных размеров. Они имели девяносто семь с половиной футов в высоту и весили каждый около 350 тонн. Один из обелисков высится и поныне, вызывая восхищение посетителей Фив. Эти громадины тащили к месту установки тридцать галер, вмещающих около 950 гребцов.