И. Хит - Викинги. Мореплаватели, пираты и воины

Образ предводителя как щедрого дарителя, питающего благами верных сподвижников, оставался господствующей концепцией в представлении человека в эпоху раннего Средневековья. Люди сражались не только за честь и славу, но и за немедленное материальное вознаграждение. Формы пожалований могли варьироваться в зависимости от положения реципиента. Для молодого воина из непосредственного ближнего круга, или дружины телохранителей, хорошей наградой служило какое-то движимое имущество, скажем, красивые ювелирные изделия. Одним из поэтических синонимов для изображения вождя и доброго господина являлось выражение «дарующий кольца». Для нобиля с положением или бывалого ветерана — уже не юного человека — более предпочтительным было бы право владения тем или иным земельным участком. Когда же традиции построенной на дарении экономики стали постепенно отмирать и заменяться выплатами серебром, возник и класс наемников. История Эгила Скаллагримсона под Брюнабургом отражает несколько аспектов произошедших перемен.

Хотя короли Уэссекса распространили влияние на равнине, жители периферийных районов Британии, а особенно тех, что находились под кельтским или скандинавским культурным влиянием, не оставили надежд на обретение независимости. Сходство положения, в котором находился Ательстан, с ситуацией для Харальда Прекрасноволосого в 872 г. поразительно. Наличие приятельских симпатий или же по крайней мере общих интересов у обоих находит отражение в том, что Ательстан взял в воспитанники сына Харальда, Хакона (младший сын Харальда I, Хакон, и будущий король Хакон I появился на свет около 920 г., а Ательстан стал королем Уэссекса и Мерсии в 924 г. — Прим. пер.).

Поле боя служило наивысшим мерилом для проверки родственных кровных связей — действительных или искусственных — внутри этта, или отряда воинов одного господина.

В широком, хотя и странном с политической точки зрения, антианглийском альянсе сошлись интересы нескольких малых королей, берега доменов которых омывало Ирландское море. В союз входил Олаф, король Дублина, человек, в жилах которого текла как скандинавская, так и кельтская кровь. Он, согласно «Эгиловой саге», являлся основной движущей силой союза.

Нарушение согласия между Ательстаном и северными королями в 927 г. имело место, по всей видимости, во время вторжения союзников в Нортумбрию. Степень глубины их проникновения на саксонскую территорию точно не ясна. После разгрома эрлов Нортумбрии, Гудрека и Альфгера в северных областях царства Ательстана началось бесчинство. Чтобы прекратить опасную и вредную деятельность неприятеля, Ательстан потребовал от членов коалиции встретиться в определенном месте и в битве решить, кому править в Британии. После получения подобного вызова продолжение грабежей считалось делом, противоречащим чести. Ательстан, занимаясь приготовлениями к маршу в северном направлении, послал ко всем государям Северо-Западной Европы с сообщением, что хотел бы набрать наемников. Эгил Скаллагримсон с братом Торолфом узнали об этом, находясь в Нидерландах, и сага говорит нам, что король счел их достойными занять посты предводителей всего контингента наемников. Роль и степень участия чужих воинов не получили никакого освещения в летописном источнике, который уделяет наибольшее внимание западносаксонским (т. е. Уэссекским.— Прим, пер.) и мерсийским контингентам.

«Эгилова сага» подчеркивает опыт братьев Скаллагримсонов как бойцов-профессионалов, руководствовавшихся определенным кодексом или неписаным уставом, которым определялось все, начиная от необходимого снаряжения до способов противостоять смерти. Они описываются как воины, обладавшие современным оборонительным и наступательным вооружением. Обязанности, взятые на себя братьями в соответствии с соглашением с королем, привели их в самую гущу сражения, где саксонский эрл по имени Альфгер бросил на произвол судьбы Торолфа и его сподвижников. Несмотря ни на что, Торолф сумел пробиться из кольца окружения и еще зарубить британского воеводу из Стратклайда, Хринга. Армия коалиции продолжала оказывать противодействие, и в некотором затишье, образовавшемся на поле боя, Ательстан нашел возможность лично поблагодарить Скаллагримсонов. Как и положено в сагах, автор высказывает заслуженное недоверие королям. Ательстан настаивает на неправильной диспозиции войск, что приводит к гибели Торолфа, которого зарубили люди из Стратклайда, неожиданно атаковавшие из леса.

Уцелевшие воины из личной дружины Торолфа откатываются, но — возглавленные и подбодренные Эгилом — переходят в контрнаступление и обращают в бегство контингент Стратклайда. В ходе боя находит смерть оставшийся вожак британцев из Стратклайда, Адильс. Характер связей лидера с его людьми, основанных на личных взаимоотношениях между ними, наглядно показывает нам тот факт, что случившееся с командиром несчастье привело к поражению британцев из Стратклайда. Смерть Адильса (как и гибель Торира Длинного Подбородка в Хафрс-Фьорде) привела к утрате его воинами фактора, обязывавшего их биться. В то время как профессионализм отряда Торолфа позволил ему отступить с боем.

Последним актом битвы при Брюнабурге для автора саги становится разлад между Эгилом и королем Ательстаном. В рассказанной нам истории саксонский король представляется человеком, готовым на все ради власти. Клан Квелдулфа разделился на две группы: «темных» и «светлых» людей из Мере. Торолф, как представитель последних, питает излишний пиетет пред блеском королевского двора. Эгил, один из представителей «темных», демонстрирует традиционный скепсис, свойственный более раннему периоду независимости. Доверие к королю привело Торолфа к смерти, а потому Эгил искал воздаяния за утрату для клана.

После кровавого преследования разгромленного врага Эгил вернулся, чтобы похоронить брата на поле боя со всеми подобающими почестями, в том числе и с прочтением поэм, одна из которых воспевала славу Торолфа и оплакивала его гибель, другая же воздавала хвалу личным триумфам Эгила. Исполнив долг, уцелевший брат возвратился в ставку короля, где происходило празднование победы. Согласно саге, Ательстан сделал распоряжения, чтобы Эгилу отвели почетное место, однако этого сыну Скаллагрима показалось слишком мало, и он, нахмурив чело, сидел за столом в полных доспехах. В итоге, когда король восстановил положение, оказав достойную честь и вручив понесшему огромную утрату воину золотое кольцо (символически преподносившееся на кончике меча), Эгил почувствовал, что настало время разоблачиться и принять участие в празднестве.