И. Хит - Викинги. Мореплаватели, пираты и воины

Что может служить лучшим олицетворением эпохи викингов, как не их ладьи? Для самих викингов они являлись неотъемлемой частью их динамичной культуры, о важности кораблей говорит чрезвычайно широко распространенные изображения их на поминальных камнях, монетах и художественных памятниках. Любовь к ладьям переживала пределы бренной жизни и уходила с викингами в вечность, о чем свидетельствуют нам великолепные захоронения в кораблях, обнаруженных в Гокстаде и в Усеберге, а также и традиции превращать ладьи с погибшими в погребальные костры. Гордость и восхищение элегантными кораблями явственно проступают со страниц великого литературного наследия Севера — исландских саг, в которых ладьи называются «Весельными конями», «Скользящими по волнам драконами», «Лосями фьорда», «Оседлавшими океан зубрами» и «Большими змеями».

Военные, коммерческие и исследовательские надобности привели к появлению широкого многообразия основных конструкций подобных судов, при этом каждый тип имел, конечно же, и собственное название. Малые суда сортировались по количеству весел: так, шестивесельные величались «сес-эрингами» (sexaermgr), а корабли общего назначения с числом весел от 12 до 32, как тот, что найден в Гокстаде, именовались «карви» (karvi). Ладьи, вроде обнаруженных в Ладбю и Скюллелеве, как минимум с 20 местами гребцов определялись как «снехья» (snekkja), что переводится примерно как «тонкий и выступающий»; более крупные боевые суда, как «Скюллелев-2» и «Роскилле-6», определялись термином «шей» (skei), что означало «нечто режущее воду». Гигантские боевые корабли позднего этапа эры викингов, о котором подробно говорится в сагах, называются дрекарами (drekar), или драконами (у нас бытует «драккар». — Прим, пер.), чем обязаны ладьи огромным и устрашающим драконам, вырезанным на их носах. Общий термин для всех боевых кораблей — «лангшип» (langskip), или «лонгшип», если по-английски (букв, «длинный корабль» в отличие от «круглого » (roundsbip), мы же будем пользоваться привычным для нас — ладья. — Прим, пер.). Грузовые и коммерческие суда назывались «кнаррами» (knarr), или «каупшип» (kaupskip), что означает всего лишь «торговые корабли». Надо, правда, заметить, что современные событиям источники пользуются терминологией без особой привязки к действительности, что затрудняет процесс оценки каких-то остатков вновь обнаруженных кораблей и занесения их точно в ту или иную конкретную категорию.

В стране, территория которой испещрена сверху вниз, направо и налево фьордами, озерами и реками, значение морских устойчивых судов быстро становится понятным. Как мы сумеем проследить, мореходная культура создаст ряд кораблей, которые будут характерны для нее в Каменном, Бронзовом веках и во времена Великого переселения народов и которые примут формы высочайшего достижения корабелов в период с IX по XIII столетие.

В какой-то момент ближе к окончанию Ледникового периода, примерно между 8000 и 6000 гг. до Р.Х., отряды и сообщества кочевых охотников и рыболовов устремились в северном направлении по следам отступавшего льда и принялись обживать северо-западный берег Норвегии.

Охота на крупных животных арктических широт, а особенно рыболовство, успешно заниматься которым позволяло наличие большого количества промысловой рыбы у берегов, требовало судов с хорошими мореходными характеристиками. Специалисты, в общем и целом, сходятся на том, что суда, на которых дерзали выходить в море скандинавы, в основном идентичны по форме и устройству арктическим «умиакам» (umiak — этим термином обозначается широкая женская лодка эскимосов в противоположность мужскому каяку, предназначенному для охоты и рыбной ловли; и та и другая приводились в движение по тому же принципу, который знаком нам по каноэ. — Прим. пер .). Конструкция умиака осталась неизменной и в наши дни: он представляет собой деревянную раму со шпангоутами и стрингерами, обтянутую сшитыми между собой внакладку водонепроницаемыми тюленьими шкурами. Значение таких лодок для их владельцев и общества в контексте всей культуры находит отражение во множестве доисторических наскальных рисунков. Наиболее значительное «панно» обнаружено в Эвенхюсе, что около Тронхейма, и представляет собой выполненную уверенной рукой резьбу на камне, где в том числе видны весьма характерные лодки. Обладающие высокими бортами и напоминающее ванны для купания, они поразительно схожи с умиаками. Концы корпусов довольно резко поднимаются вверх, при этом один переходит в выступ, другой же — он обычно выше первого — заканчивается удлинением в виде двух параллельных прямых. Судя по всему, прямые эти представляли собой нос кораблика и служили, как считается, в качестве рукоятей, за которые лодки вытягивались на берег. На некоторых из них вырезаны вертикальные и горизонтальные линии, призванные, как надо полагать, изображать вышеназванные деревянные каркасы.

Тем временем в более умеренном климате Южной Скандинавии люди тоже отваживались взять на себя риск и пуститься в плавание. Несомненно, знакомые с кожаными лодками, эти живущие в стороне от побережья племена располагали огромными лесными богатствами, что позволяло им создавать деревянные посудины, становившиеся со временем все более сложными конструктивно. Размеры их рознились между собой и довольно заметно, начать хотя бы с примитивной долбленки длиной 4 м, шириной в бимсе не более 1 м и продолжить более протяженными ее собратьями с выносными балками по бокам для придания дополнительной устойчивости и более высокими планширями, сделанными из прикрепленных с обеих сторон дополнительных кусков дерева. Такие лодки прекрасным образом подходили для ограниченных по протяженности маршрутов в спокойных и закрытых от морской стихии внутренних водах, но оказались бы совершенно негодными для хождения на них в океане. Однако подобное направление в технологии способствовало зарождению традиций деревянного кораблестроения, что в начале Бронзового века привело к появлению в Скандинавии первых состоявших из досок судов.