Збышко Гурчак - Валуа

Мир большой политики рано вошел в жизнь Генриха. Убийства католиков в Фуа и протестантов в Помье совпали с болезнью Екатерины и отсутствием в Париже молодого короля Карла, который большую часть времени посвящал охоте, а не государственным делам. Вопрос о сосуществовании католиков и протестантов должен был решить королевский совет, созвать который Екатерина поручила своему любимому четырнадцатилетнему Генриху. В это время состоялось разделение ролей между развлекавшимся королем и его младшим братом, взявшим роль наместника. Генрих заседал в совете и защищал интересы королевства. Он читал почту, издавал приказы и контролировал их выполнение, готовил планы военных кампаний и следил за вербовкой и снаряжением войска.

Наблюдавший за действиями молодого Генриха испанский посол был напуган. Испании в равной степени была не выгодна как сильная Франция в руках Валуа, так и Франция в руках гугенотов. В то же время, укрепляя роль наместника короля, Генрих терял расположение брата. К младшему брату, Франциску, Генрих испытывал ненависть с самого детства. Сестра Маргарита, с которой, как утверждала молва, он поддерживал кровосмесительную связь, ему также изменила — теперь она была влюблена в Генриха Гиза. Ведущие свое происхождение непосредственно от Карла Великого, Гизы представляли для Валуа — «узурпаторов власти», как их иногда называли — не меньшую опасность, чем гугеноты.

В 1569 г. Генрих, герцог Анжуйский, встал во главе королевской армии. Роялисты-католики торжествовали, и принц Генрих триумфально вернулся в столицу как победитель гугенотов — он приехал на свадьбу сестры Маргариты с Генрихом Бурбоном, королем Наварры и будущим правителем Франции.

Роль Генриха в Варфоломеевской ночи, произошедшей через пять дней после свадьбы, остается неясной. Известно, что вместе с матерью он убеждал нерешительного Карла IX начать резню протестантов. Возможно, в последний момент он послал к Гизу гонца с просьбой остановить расправу, однако погром уже начался. В любом случае, король взял ответственность за события ночи с 23 на 24 августа 1572 г. на себя. Во время осады Ла-Рошели, столицы гугенотов, в конце Четвертой религиозной войны, к Генриху пришло известие о том, что польский сейм избрал его королем далекой и «дикой» Польши.

С МОЛОДЫХ ЛЕТ ГЕНРИХА III ПРИВЛЕКАЛА ТЕАТРАЛЬНОСТЬ ФРАНЦУЗСКОГО КОРОЛЕВСКОГО ДВОРА. УВЛЕЧЕНИЯ И ПРИСТРАСТИЯ ТОГО ВРЕМЕНИ, ТО, О ЧЕМ ДУМАЛИ И ЧЕМУ ПОДРАЖАЛИ, МГНОВЕННО ВОСПРОИЗВОДИЛОСЬ В НАРЯДАХ. ПРИСТРАСТИЕ ГЕНРИХА К ИЗЫСКАННОЙ ОДЕЖДЕ НАШЛО ОТРАЖЕНИЕ В МНОГОЧИСЛЕННЫХ ПОРТРЕТАХ.

Дипломатические усилия, направленные на то, чтобы польская корона досталась Генриху III, предпринимались уже давно. Ходила даже молва, что Сигизмунд Август умер не своей смертью, а был отравлен людьми Екатерины Медичи. Пропагандистской кампанией руководил французский эмиссар и дипломат, валлонский епископ и сторонник гугенотов Жан де Монлюк. Кандидатуру Генриха III поддерживала Османская империя, соперничавшая с Габсбургами; сторонниками французского принца в Польше была семья магнатов Зборовских. 11 мая 1573 г. архиепископ Якуб Уханский провозгласил Генриха III польским королем и великим князем литовским. Генриху тогда было 22 года. Подписав Генриховы артикулы, важнейший документ, регулировавший властные полномочия сейма и монарха, а также «Польские постулаты» — перечень требований по обеспечению свободы совести — и Pacta conventa («Всеобщее соглашение»), дополнительный к артикулам договор, скреплявший обязанности выборного короля, и с интересом наблюдая за спорами между различными польскими фракциями, польский король отправился на новую родину. Он не спешил. Собрав двор, определив сухопутную дорогу и изучив все доступные о Польше материалы, он покинул Францию только 2 октября 1573 г. и проезжал в день по 4 мили. Это означало, что расстояние до Кракова в 160 миль он покроет только после Нового года. 24 января 1574 г. Генрих остановился на Одре напротив Мендзыжеча. Пришедшая на встречу с королем многочисленная польская шляхта увидела молодого человека высокого роста, с благородным взглядом, обходительными манерами и такими красивыми руками, которых не было ни у одного мужчины или женщины во Франции, и при этом в поведении чрезвычайно достойного. С детства любящий наряжаться в театральные костюмы, Генрих предстал перед поляками в женских нарядах: блузках и платьях, с завитыми волосами и в бижутерии (в каждом ухе у него были сережки и даже двойное ожерелье из украшенной золотом амбры). Его сразу назвали женоподобным. И как только дошли слухи о том, что он, вопреки соглашению, не хочет жениться на Анне Ягеллонке (которая была его на 20 лет старше) и все время проводит за игрой в мяч (так в это время называли раннюю версию тенниса), шляхтская братия не называла его иначе, как «принцем Содома» и «крашеным королем».

Не прошло и четырех месяцев после торжественной коронации 21 февраля 1574 г. в Вавельском соборе, как до Генриха дошло известие о смерти брата, Карла IX. Король тайком покинул Вавель и направился в сторону Звежинца и Затора, польско-австрийской границы. В погоню за ним послали Яна Тенчинского, который догнал Генриха уже за границей, а узнав, что вызвало отъезд, поклялся Генриху в вечной преданности.

Если Генрих III Валуа и не полюбил свое новое королевство, то, по крайней мере, его понял: ведь некоторые польские обычаи он стал считать своими и держался их до конца жизни. Его умиляла чистота поляков, и он сам, к удивлению двора, стал принимать еженедельные ванны. Он также приказал построить в отреставрированном Лувре уборные, которых раньше не было. Они еще долго служили в качестве туалетов домочадцам королевского замка.

Возвращаясь через Вену, Венецию и итальянские города, Генрих застал Францию у порога очередной религиозной войны. 11 февраля 1575 г. он был коронован в Реймсе и через два дня обвенчался с Луизой Лотарингской, дочерью герцога Меркёра Николя Лотарингского. Брак не укротил злых сплетен о любви наряжаться в женское платье и даже о гомосексуальности короля. Генрих окружал себя красивыми юношами, которые носили женские наряды и длинные волосы и участвовали в языческих спектаклях и оргиях. Современников раздражало лицемерие Генриха, который пешком посещал парижские церкви и долго молился днем, а ночью устраивал непотребства. И даже эта правда была неполной. Частые посещения церквей и монастырей также преследовали земные цели и служили телу. Там молодой и пылкий правитель утолял свою похоть. От монашек в подарок он получал известных всей стране собак, которых обожал.