Владимир Соргин - Основатели США: исторические портреты

Мэдисон в свою бытность государственным секретарем уделил немало времени теоретическим штудиям, намереваясь обличить нарушения национального суверенитета США и морских прав нейтральных государств англичанами. Он пытался доказать, что арест любого пассажира или члена экипажа судов нейтральных стран за исключением военного персонала воюющих стран является нарушением норм международного права. Интерес государственного секретаря к этому вопросу еще более усилился после того, как в специальной докладной записке министра финансов Галлатина было сообщено, что экипажи торговых судов США насчитывают 9 тыс. бывших граждан Англии — почти половину их наиболее опытного и подготовленного состава.

Ни долгие беседы Мэдисона с английским посланником, ни его памфлеты о правах нейтральных стран, ни усилия американских дипломатов в Лондоне не возымели никакого действия на Вестминстер. Чашу терпения американцев переполнил обыск англичанами в 1807 г. американского торгового судна «Чесапик». Англичане сняли с корабля, который принадлежал правительству США, четырех матросов. Антианглийские настроения среди американцев достигли после этого своего пика. Действия королевского военного флота сравнивали с провокацией солдат «его величества» при Лексингтоне в 1775 г., а дух мщения среди американцев был так же силен, как и у их соотечественников в тот первый год войны за независимость. Правительство США, однако, не разделяло столь крайних настроений. Как сообщил Талейрану французский посланник в Вашингтоне, «президент не хочет войны», а «господин Мэдисон боится ее как никогда». По получении в декабре 1807 г. известия о новом указе Англии об ограничении торговых прав нейтральных стран республиканская администрация решилась на попытку заставить воюющие государства уважать свой суверенитет посредством «мирного принуждения». Джефферсон набросал, Мэдисон доработал, а конгресс одобрил билль об эмбарго на всю американскую внешнюю торговлю. Предполагалось, что ни Англия, ни Франция не смогут обойтись без нее и скоро откажутся от репрессивной политики по крайней мере в отношении одной нейтральной страны — США. Последовавшие вслед за этим события приняли, однако, совсем иной, крайне драматический оборот. Главные из них развернулись уже в годы президентства Мэдисона.

В 1808 г. Мэдисон был избран президентом страны (в 1812 г. переизбран в этой должности). Среди проблем, доставшихся в наследство его администрации, самыми сложными считались внешнеполитические, с которыми Мэдисон был знаком как раз лучше всего.

Все видели в Мэдисоне преемника внешнеполитической линии Джефферсона, но, когда в 1812 г. была объявлена война Англии — между двумя политическими деятелями стали проводить различие. Постепенно складывалась легенда о президенте Джефферсоне, умевшем сохранить для США мир, и президенте Мэдисоне, втянувшем страну в войну. Англо-американскую войну 1812–1815 гг. с самого начала стали называть «войной господина Мэдисона». А раскрывшаяся в ходе войны неподготовленность к ней США, крупные стратегические и тактические просчеты американского военного командования еще больше усугубили «вину» Мэдисона в сознании многих его соотечественников разных поколений. Такое восприятие роли Мэдисона в развитии событий тех лет основывалось на отрицательном отношении его критиков к самой войне против Англии.

Негативно настроенные в отношении войны 1812 г. американские современники Мэдисона выражали мнение тех торгово-промышленных кругов северо-восточных штатов, которые дорожили выгодами своих экономических связей с Англией и готовы были ради них смириться с грубыми нарушениями Лондоном суверенных прав США.

Когда Мэдисон вступил в президентскую должность, было уже совершенно ясно, что США, отказываясь от торговых связей с Европой, причиняют не столько ущерб Англии и Франции, сколько затягивают петлю на собственной шее. Американские судовладельцы и купцы стали открыто протестовать против всеобщего эмбарго сразу, как только оно было провозглашено в конце 1807 г., и Джефферсон отменил непопулярную в Соединенных Штатах и обременительную для них самих меру за три дня до передачи власти Мэдисону. Мэдисон обратился, как ему казалось, к более тонким средствам борьбы за морские права США. Закон 1810 г. объявлял торговлю США открытой со всеми странами, но закреплял за президентом право накладывать эмбарго на связи с одной из воюющих держав, если она не прекратит нарушение морских прав США после того, как их станет уважать противоположная сторона.

Правительство Франции очень быстро сообразило, как можно извлечь для себя пользу из этого закона. Мэдисону сообщили, что Наполеон согласен отменить все ограничительные акты в отношении американской торговли, и президент США, не дожидаясь подтверждения этого сообщения по дипломатическим каналам, объявил о прекращении экономических связей с Англией с начала 1811 г. [150] Horsman R. Origins of the War of 1812. Vol. 1–2. Philadelfia. 1967; vol. 1, p. 164. После этого отношения Англии и США на море еще более обострились. А официального подтверждения указа Наполеона о признании морских прав США все не поступало. Как выяснилось вскоре, его вообще не существовало. Выдержав необходимую паузу, чтобы получше усыпить бдительность американцев, французы стали с еще большим рвением, чем раньше, захватывать суда государства, сыгравшего на руку наполеоновской политике континентальной блокады.

Вероломство Наполеона нельзя, конечно, сбрасывать со счетов при рассмотрении конкретных причин обострения к 1812 г. англо-американских противоречий. Одну из таких причин надо видеть в антианглийской позиции самого Мэдисона. Характерно, что еще в 1808 г. в частном письме он утверждал, что, если Англия не будет соблюдать морские права США после отмены эмбарго, «война с ней станет неизбежной» [151] Brant L The Fourth President, p. 409. . Аналогичных суждений по поводу перспектив отношений с Францией он не высказывал. Президент США любил показывать, что Англия нарушает права американцев гораздо чаще, чем Франция, что действия Лондона в гораздо большей степени оскорбляли национальное достоинство Соединенных Штатов и что именно на Великобритании лежал «первородный грех» ущемления суверенитета США. Но причины войны 1812 г., конечно, не сводятся к антианглийским настроениям Мэдисона. Они кроются в коренных противоречиях между Англией и США как на море, так и на суше, противоречиях, достигших максимальной остроты именно в 1810–1812 гг.

Одна из этих причин заключалась, как мы уже говорили, в беспрестанных и грубейших нарушениях Англией суверенных прав Соединенных Штатов, стремлении подавить их экономическую и политическую самостоятельность. Британская империя никак не могла смириться с потерей своих североамериканских владений, и США суждено было в споре с бывшей метрополией еще раз доказать свое право на независимое существование. Июньское послание Мэдисона конгрессу в 1812 г. с предложением об объявлении войны Англии как раз и представляло собою перечень покушений Лондона на торговые и морские права США. Ни в послании, ни в иных официальных документах не получила огласки еще одна причина войны 1812 г. Она заключалась в экспансионистских притязаниях Америки на территории к югу и к северо-западу от ее границ.