Владимир Соргин - Основатели США: исторические портреты

Первым средством защиты интересов имущих, согласно Мэдисону, являлось наделение фракции меньшинства правом отдельного представительства своих интересов в законодательном собрании. Функция представительства интересов собственности закреплялась им за сенатом, верхней палатой законодательной власти. Сенат, подчеркивал Мэдисон, должен обладать совершенно отличной природой от палаты представителей. Государственная власть в целом, повторял он широко распространенную в буржуазной идеологии со времен Локка идею, создавалась для защиты «естественных прав» человека на жизнь, свободу, частную собственность. Но сенату предназначалось заботиться специально о защите права на частную собственность, представлять «богатство нации».

Большинство верхних палат законодательных собраний штатов, в том числе и виргинского, с точки зрения Мэдисона, не могли служить образцом для национального сената, так как почти не отличались от нижних палат, имели с ними общие функции, были слишком многочисленны и переизбирались чересчур часто [145] The Papers of James Madison, vol. 19, p. 351. . Определение конвентом в Филадельфии сроков полномочий и количества сенаторов отвечало взглядам Мэдисона: национальный сенат должен был состоять из 26 человек (2 делегата от каждого из 13 штатов) и избираться сроком на 6 лет. Так, срок полномочий национального сената стал в два-три раза продолжительнее сроков полномочий большинства верхних палат легислатур штатов, а числом депутатов он оказался меньше некоторых сенатов штатов. Сенату были приданы более широкие функции, нежели палате представителей, только он, например, мог давать «совет и согласие» президенту по вопросам формирования невыборного государственного аппарата и заключения мирных договоров.

Забота об интересах буржуазно-плантаторской верхушки вполне сочеталась у Мэдисона с признанием народного суверенитета и «народного соглашения» в качестве основы государственной власти. Отношение к народному суверенитету в эту эпоху в США являлось главным показателем отношения к политической демократии. В связи с этим напрашивается вопрос: можно ли считать Мэдисона демократом (конечно, по меркам и понятиям его времени)?

Большинство участников конвента в Филадельфии судило о демократии резко отрицательно. Под демократией при этом понималось в первую очередь наделение избирательным правом малоимущих слоев белых американцев, которых Мэдисон и зачислил в фракцию «большинства» общества. Другими чертами демократии объявлялись исключительно государственно-правовые принципы: «разделение» властей, их «взаимоограничение и равновесие» и т. д. Большинство делегатов утверждали, что революция и конституции штатов дали слишком большой простор демократии, что выразилось и в чрезмерном росте числа голосующих американцев, опасном расширении рамок «народного соглашения».

Мэдисон же доказывал, что демократическое представительство, как оно сложилось в США, должно быть сохранено. Он решительно возразил против настойчивых попыток ряда делегатов осудить расширение в большинстве штатов избирательного права и восстановить в федеральной конституции имущественный ценз, существовавший до революции. Размышляя об избирательном праве, он выступал в роли опытного архитектора, рассчитывающего, сколько демократии — не больше и не меньше — нужно подвести в качестве фундамента под буржуазно-плантаторскую государственную власть, чтобы обеспечить ей поддержку белого населения США. Этот расчет приводил его к принятию того избирательного права, которое складывалось в США на протяжении уже 11 лет. Мэдисон предпочитал подчинять демократию интересам буржуазно-плантаторского меньшинства не за счет ограничения избирательного права или отмены, скажем, «разделения властей», а иными способами.

Одним из этих способов было, как мы уже говорили, изменение распространенной в штатах организации законодательной власти с целью усиления роли сената и расширения консервативных черт в его устройстве. Другой способ Мэдисон видел в пересмотре закрепленной конституциями штатов формулы «разделения властей», приведшей к возрастанию роли легислатуры, в направлении максимального усиления исполнительной власти. Как и другие федералисты, Мэдисон подверг резкой критике лишение большинством конституций штатов исполнительной власти ее традиционных прерогатив и передачу их законодательной власти, которая почиталась как более близкая к избирателям (во всех штатах губернаторы были лишены права вето, лишены или делили с легислатурой право формирования невыборного аппарата государства и т. д.). В федеральной конституции этот, с точки зрения Мэдисона и других ее авторов, порок государственных устройств штатов был устранен.

Возвышая исполнительную власть над законодательной, Мэдисон и другие федералисты одновременно стремились превратить ее в такой же орган стабильного и твердого политического курса, что и сенат. Мэдисон критиковал создание многими конституциями штатов исполнительных советов, что вело к замене единоличной исполнительной власти колониальных времен отправлением ее на коллегиальных началах, отрицал практику частых перевыборов губернатора (в девяти штатах они переизбирались ежегодно), решительно протестовал против избрания губернаторов многих штатов законодательными ассамблеями. Такой организации исполнительной власти он и другие авторы федеральной конституции противопоставили формулу «единой и неделимой» исполнительной власти, что означало наделение ею во всей полноте одного лица — президента. Мэдисон был, однако, против пожизненного избрания президента, за которое ратовали А. Гамильтон, Дж. Дикинсон, Г. Моррис и др. Он предлагал установить семилетний срок президентских полномочий (конвент в конце концов определил его в четыре года) [146] The Records of the Federal Convention, vol. 1, p. 65–74, 80, 86–90, 98, 101–102, 176; vol. 2, p. 29–35, 52, 57, 65–67, 100–102, 112, 551. . Республика объявлялась им единственной формой государственного устройства, приемлемой в США.

Мэдисон не был единственным автором американской конституции, как не был им никто из участников конвента. Но его роль в ее теоретическом обосновании и разработке многих конкретных положений была огромной. Представляется, что он по праву назван в своей стране «философом американской конституции». Признанным лидером федералистов возвращался Мэдисон с Конституционного конвента в Виргинию осенью 1787 г. Кто мог тогда предположить, что судьба его уже через несколько лет столь круто переменится и он будет открещиваться от федерализма как от сатанинской силы!