Владимир Соргин - Основатели США: исторические портреты

У виргинцев были и свои мотивы для того, чтобы добиваться проведения централизованной жесткой экономической политики в отношении Англии. Одно из условий договора о мире поставило перед ними проблему выплаты довоенных долгов английским банкирам. Плантаторы, однако, не только не смогли рассчитаться с ними, но все больше увязали в долговой кабале от Англии. Виргинцы хотели опереться на сильное центральное правительство и в споре за право судоходства в низовьях Миссисипи с Испанией; Мэдисон сделал все возможное, чтобы использовать эти интересы Виргинии для достижения целей федералистов. В ноябре 1785 г. ему и его сторонникам в местной ассамблее удалось преодолеть сопротивление П. Генри и Р. Г. Ли и провести резолюцию, призывавшую «наделить конгресс правом регулирования торговли». Для вынесения коллективного мнения штатов по этому вопросу было договорено собрать съезд их представителей в Аннаполисе в сентябре 1786 г.

В Аннаполис к величайшему огорчению федералистов явились представители только пяти штатов. Они пришли к соглашению о подготовке конвента всех штатов для внесения необходимых поправок в «Статьи конфедерации». Сам конвент решили созвать в мае 1787 г. в Филадельфии.

Конвент в Филадельфии завершился настоящим триумфом для федералистов. Трудно сказать, как обернулись бы дела, не случись осенью 1786 — зимой 1787 г. восстание под руководством Даниэля Шейса в Массачусетсе. Федералисты извлекли из него важные аргументы в борьбе за умы тех лидеров буржуазно-плантаторских кругов, которые еще колебались и сомневались в вопросе о необходимости резкого расширения прерогатив центрального правительства. Мэдисон при этом сделал больше всех других федералистов для того, чтобы заручиться поддержкой со стороны Дж. Вашингтона, который еще осенью 1780 г. не мог решить, стоит ли поездка в Филадельфию времени и средств.

Весной 1787 г. Мэдисон, находившийся тогда в Нью-Йорке и бывший в тесном контакте с местными федералистами во главе с Гамильтоном, слал письмо за письмом Вашингтону, Дж. Монро и Э. Рандольфу (последний не видел необходимости в радикальном пересмотре «Статей конфедерации», но от его мнения, по словам Мэдисона, зависела позиция всей Виргинии). В этих письмах были резко преувеличены масштабы восстания Шейса, дана более радикальная окраска его целей (в намерения восставших Мэдисон включал «уничтожение общественных и частных долгов и перераспределение собственности»), раздута опасность для республики монархических настроений, получивших распространение в штатах Новой Англии. Мэдисон заклинал Вашингтона возглавить конвент в Филадельфии, чтобы спасти государство от натиска демократии и монархической опасности [142] The Writings of James Madison / Ed. by G. Hunt: Vol. 1-10, N. Y., 1900–1910; vol. 2, p. 277, 283, 301, 305, 316–320, 322. . Безусловно, северо-восточные федералисты должны были быть премного благодарны Мэдисону за то, что он сомкнул их с Югом, и за то, что влиятельнейшие виргинские политики явились в мае в Филадельфию. Сам же Мэдисон весной 1787 г. разработал и подробнейший план пересмотра «Статей конфедерации».

Конвент в Филадельфии, заседавший с мая по сентябрь 1787 г., был собранием единомышленников. В новой конституции они не только хотели закрепить за федеральным правительством высшую исполнительную, законодательную и судебную власть в стране, но и намеревались преодолеть пороки, свойственные всему государственно-правовому законодательству революции и заключавшиеся, по их мнению, в чрезмерной демократичности большинства местных конституций. Немногие делегаты конвента противились этому. Самым решительным среди них был Дж. Мэйсон, но выступления его чаще всего оказывались гласом вопиющего в пустыне. Зато как внимали участники конвента мнениям его земляка Мэдисона! Мэйсон мог сетовать на судьбу — человек, которого он без труда отодвинул на вторые роли, когда участвовал с ним в 1776 г. в комиссии по составлению виргинской декларации прав и конституции, теперь поучал его, как нужно понимать демократию, республиканизм, «разделение» и «взаимоограничение и равновесие властей».

Мэдисон явно брался дирижировать ходом конвента. Определенные основания у него на это имелись. Дело было не только в его авторитете (у Вашингтона он был больше), но прежде всего в том, что в теоретическом отношении он осознавал цели конвента гораздо полнее и четче, нежели большинство его участников. В отличие от многих делегатов, приводивших свои мысли в порядок по пути на трибуну, он задолго до конвента четко обосновал и свел воедино свои концепции.

На конвенте Мэдисон первым со всей решительностью заявил, что при разработке конституции необходимо исходить из наличия глубоких социальных различии и противоречии в американском обществе. Суждения Мэдисона о социальной организации общества, получившие уже тогда широкое распространение и известные среди историков как доктрина о фракциях и фракционной борьбе (сам Мэдисон употреблял название «классы» [143] The Records of the Federal Convention of 1787 / Ed. by M. Farrand: Vol. 1–4. New Haven; London, 1964; vol. 1, p. 422. ), оформились именно в 1787 г. В его теоретических набросках, относящихся к марту — апрелю того года, говорится о множестве фракций. Здесь налицо полное смешение социальных, политических и религиозных различии в обществе (под обществом понималось только белое население). Но в выступлениях на конвенте и в статьях «Федералиста» он уже выделял только две фракции — «меньшинство» и «большинство» общества, а «неуничтожимой основой» такого разделения объявлял «неравное распределение собственности» [144] The Writings of James Madison, vol. 2, p. 366; The Records of the Federal Convention, vol. 1, p. 135, 136, 421, 422; The Federalist, L., 1934, p. 43, 44. . Противоречия между фракциями приводили, по Мэдисону, к созданию государства. Главной ошибкой авторов многих конституций штатов было, на его взгляд, то, что они исходили из ложных предположений о социальной однородности американского общества, не смогли выделить фракцию наиболее зажиточного «меньшинства» и не сумели представить должным образом ее интересы в системе государственной власти.

Суждения Мэдисона, а также других федералистов (Гамильтона, Дж. Адамса) о фракциях и фракционной борьбе не отличались оригинальностью. В XVII–XVIII вв. материалистические представления о причинах социальных различий в обществе и социальных истоках образования государственной власти пробивались время от времени сквозь толщу господствовавших тогда рационалистических социологических схем. Особенно яркими вспышки материалистического сознания были в периоды революций. Федералистская концепция о фракциях и фракционной борьбе была отражением обострения экономических различий и социальных противоречий в штатах в ходе Американской революции. Материалистический ее характер не следует преувеличивать, ибо Мэдисон и другие сторонники концепции социальных фракций опирались не на какой-то глубокий научный метод, а основывались на простых наблюдениях и интуиции.