Андрей Пунин - Архитектура Петербурга середины XIX века

Такая стилевая перекличка экспонатов и отделки залов, в которых они располагались, далеко не случайна: она стала одним из ведущих принципов в архитектуре интерьеров музейных зданий. Эти принципы были отчетливо сформулированы Л. Кленце и его оппонентами в процессе той дискуссии, которая возникла в связи с предложением Ефимова все перекрытия над первым этажом выполнить сводчатыми. Кленце считал, что «намерение сделать во всем нижнем этаже своды» уничтожило бы задуманную им систему, основанную на гармонии «между собраниями и окружающими их формами», и угрожало бы «характеристическую разнообразность» превратить в «утомляющее однообразие». Члены строительной комиссии, поддержавшие предложение Ефимова (в их числе были В. П. Стасов и А. П. Брюллов), не согласились с опасениями Кленце: «Предлагая своды вместо балок, не было упущено из виду, что музеум в С.-Петербурге должен помещать редкости различных времен, а потому своды те предназначено образовать и украсить согласно времени предметов, для коих залы сии предназначены» [166] Кириченко Е. И. Из истории русско-немецких связей в области архитектуры (20–40-е годы XIX века). — В кн: Взаимосвязи русского и советского искусства и немецкой художественной культуры. М., 1980, с. 331. .

Характерно, что, дискутируя по частному вопросу архитектуры перекрытий, оппоненты были едины в своих убеждениях, что стилистическое решение залов должно соответствовать той эпохе, произведения которой в них экспонировались.

Высокие функциональные и архитектурно-художественные достоинства здания Нового Эрмитажа позволяют ему и в наше время успешно выполнять свою музейную функцию.

Вскоре после постройки «Императорского музеума» в центре Петербурга появилось еще одно здание музея, с весьма своеобразной экспозицией. В 1857–1860 годах на Конюшенной площади был построен Императорский Конюшенный музей. Он предназначался для хранения старинных царских экипажей и парадной конской упряжи (теперь большая часть этой коллекции входит в собрание Государственного Эрмитажа). Автор проекта, архитектор П. С. Садовников (родной брат известного петербургского «видописца»), хорошо продумал планировку здания: его первый этаж, раскрывающийся на площадь пятнадцатью широкими воротами, предназначался для размещения царских церемониальных экипажей, во втором хранились музейные экспонаты. Назначение здания продиктовало и композицию фасада, прорезанного широкими проемами. В какой-то мере оно предопределило и выбор стиля: нарядные формы «растреллиевского» барокко ассоциативно связывались с обликом пышных царских экипажей. По отзыву современника, эта постройка была выполнена «с большим вкусом внутри и снаружи» [167] Архитектурный вестник, 1862, вып. 13 и 14, с. 76. . В хорошо найденных пропорциях здания Конюшенного музея, в тонко сгармонированной обработке его фасада и мастерски прорисованных деталях «сказалось глубокое понимание его строителем форм и приемов русского барокко середины XVIII столетия» [168] Петров П. Н. и др. Памятники архитектуры Ленинграда, с. 438. .

Здание Конюшенного музея в совокупности с расположенным на другой стороне площади зданием бывших Императорских конюшен, перестроенным архитектором В. П. Стасовым в 1817–1823 годах, образовало хорошо уравновешенный ансамбль. Его композиция отдаленно напоминает композицию Дворцовой площади, которая тоже основана на контрастном сочетании строгости классицизма с пышностью барокко.

Первые специализированные здания музеев, построенные в Петербурге во второй трети XIX века, последовательно воплотили те принципы, которые легли в основу творческого метода архитекторов-эклектиков. Неогрек фасадов и интерьеров «Императорского музеума» и необарокко фасада Конюшенного музея наглядно иллюстрируют стремление выбрать «стиль, приличный сущности дела», и этим приемом создать архитектурный образ, соотнесенный с функцией постройки.

Петербург, ставший центром театральной и музыкальной жизни России еще в XVIII веке, сохранял эту роль и в последующие периоды.

В первой половине XIX века в Петербурге было построено несколько капитальных театральных зданий. На Карусельной площади (так называлась тогда нынешняя Театральная площадь) на месте здания Консерватории (оно появилось в самом конце XIX века) стояло монументальное здание Большого театра: он было перестроено Тома де Томоном в 1802 году из прежнего здания, сооруженного по проекту А. Ринальди в 1775–1783 годах. Здание несколько раз горело, но восстанавливалось в прежнем классицистическом «томоновском» облике. Оно являлось главной архитектурной доминантой площади — это было характерно для градостроительной концепции классицизма.

Еще более отчетливо доминирующая роль театрального здания как композиционного центра ансамбля проявилась при постройке Александринского театра (1828–1832 гг.). Это выдающееся произведение К. И. Росси стало вехой в развитии конструкций театральных зданий, ибо впервые в России получило пожаростойкую конструкцию, что было достигнуто, как уже отмечалось выше, применением новаторских металлических конструкций.

В иной градостроительной ситуации оказался Михайловский театр. Для его размещения был выбран участок на углу Инженерной улицы и Михайловской площади (ныне площадь Искусств). И площадь, и улица были распланированы в соответствии с проектом К. И. Росси, создавшим в этой части города великолепный архитектурный ансамбль. Главной доминантой ансамбля стал дворец великого князя Михаила Павловича (с конца XIX века в нем разместился Русский музей), а площадь по периметру стала застраиваться частными жилыми домами с однотипными фасадами, проект которых был также разработан Росси. Однако владелец дворца, Михаил Павлович, потребовал передать ему соседний с дворцом угловой участок для постройки придворного театра. Желание младшего брата царя было удовлетворено, и проектирование нового театрального здания поручили А. П. Брюллову. Здание было построено в 1831–1833 годах. В те годы градостроительная дисциплина классицизма была еще очень сильна, и поэтому фасад Михайловского театра Брюллов скомпоновал в полном соответствии с «высочайше утвержденным» проектом Росси: общественное здание внешне почти не отличалось от соседних жилых домов.

Зрительный зал Михайловского театра (ныне в этом здании размещается Академический оперный театр имени М. П. Мусоргского) был скомпонован А. П. Брюлловым в соответствии с той традицией, которая сложилась еще в XVIII веке и продолжала господствовать в первой трети XIX века: подковообразный в плане зал имел слабо наклоненный к сцене партер и был окружен с трех сторон ярусами лож. Оформление зала Михайловского театра было выполнено Брюлловым в стилевых традициях позднего классицизма.