Сергей Нечаев - Александр I. Самый загадочный император России

— Я прибыл бы к вам раньше, — непринужденно пошутил Александр, — но меня задержала храбрость ваших солдат.

Жозефина рассмеялась. Она протянула ему руку он ее любезно поцеловал. Потом они прошли в гостиную, и там Жозефина предложила:

— Ваше Величество, я хотела бы представить вам мою дочь и внуков.

Жозефина была на четырнадцать лет старше Александра, и водоворот последних лет сделал ее не только бывшей женой, но и настоящей бабушкой. Два ее внука. Наполеон-Луи, которому было девять лет, и Шарль-Луи-Наполеон, которому 20 апреля должно было исполниться шесть, обожали бабушку, разрешавшую им все, что запрещала мать. Она кормила мальчишек сладостями, бегала с ними по аллеям парка, старательно выполняла упражнения с игрушечными ружьями.

Ее дочери Гортензии совсем недавно исполнился тридцать один год. Она была весьма привлекательна, но ее жизнь с Луи Бонапартом, младшим братом Наполеона, сложилась несчастливо, и это наложило отпечаток на ее характер.

Император Александр поздоровался со старшим мальчиком Гортензии и погладил по головке младшего. Мог ли тогда кто-нибудь из присутствовавших предположить, что этот ребенок через неполных сорок лет станет императором Франции Наполеоном III?

— Что бы вы хотели, чтобы я сделал для них? — спросил Александр у Гортензии.

— Благодарю, Ваше Величество, я очень тронута вашей заботой, но мне нечего пожелать для моих детей, — холодно ответила Гортензия.

Дочь Жозефины явно не желала показывать благожелательность по отношению к человеку, объявившему себя личным врагом Наполеона.

— Позвольте мне быть поверенным в их делах? — осторожно спросил император Александр, обращаясь уже к Жозефине.

После этого он вновь обратился к Гортензии:

— Я понимаю, мадам, что своим предложением я причиняю вам боль. Поверьте, в Париж я прибыл, враждебно настроенным к семье Бонапартов, но здесь, в Мальмезоне, я нашел нежность и мягкость. И теперь я искренне хочу отплатить за это добром.

Гортензия очень понравилась императору Александру, и ему действительно хотелось сделать что-нибудь доброе для нее и ее детей.

— Сегодня я должен был быть в Париже с другими монархами, — продолжил он, — а я здесь, в Мальмезоне, и ничуть об этом не жалею.

После этого Александр предложил обеим дамам прогуляться по парку, но наблюдательная Жозефина, сославшись на недомогание, которого конечно же не было и в помине, предусмотрительно осталась дома.

С каждой минутой разговор российского императора и Гортензии становился все более и более откровенным. Она призналась ему во всех своих несчастьях с Луи Бонапартом. После смерти первенца она все время живет в ожидании еще какой-то беды. Она так одинока.

— Но вы же еще так молоды, и у вас столько друзей! — воскликнул Александр. — Вы несправедливы к Провидению!

— А что, Провидение говорит с русским акцентом? — кокетливо спросила его Гортензия.

Александр тоже начал откровенничать с ней, а когда она спросила, почему он расстался с императрицей, ответ не оставил никаких сомнений:

— Ради бога, не говорите больше о ней. У моей жены нет лучше друга, чем я, но соединиться вновь мы не сможем никогда.

После такого ответа на месте Гортензии ее мать пошла бы дальше. Ковать железо, пока горячо, — это всегда было ее жизненным принципом. Но, в отличие от Жозефины, Гортензия была застенчивой и совсем не авантюристкой. Дальше аллей парка они не зашли, но русский император сделал выводы из этой прогулки.

При прощании с Александром в знак большой признательности Жозефина подарила ему великолепную камею, подарок от Папы Римского, преподнесенный ей в день коронования, а также великолепную чашу со своим миниатюрным портретом.

После этого визита, не оставшегося незамеченным, Мальме-зон приковал к себе внимание всех, и прежде всего Талейрана. озабоченного тем, как убедить русского царя-победителя вернуть на французский престол Бурбонов. Но Александру очень не нравилась эта идея. Ему, судя по некоторым признакам, хотелось бы посадить на французский престол трехлетнего сына Наполеона с регентством его матери Марии-Луизы, а предлагавшийся Людовик XVIII был русскому императору в высшей степени антипатичен.

— Как я могу быть уверен, — недоверчиво спросил он Талей-рана, — что французский народ желает именно Бурбонов?

Не моргнув глазом, тот ответил:

— На основании того решения, Ваше Величество, которое я берусь провести в сенате, и результаты которого Ваше Величество тотчас же увидит.

— Вы уверены в этом? — переспросил Александр.

— Я отвечаю за это, Ваше Величество.

Сказано — сделано. 2 апреля Талейран спешно созвал сенат, и уже вечером принес императору Александру решение, объявлявшее о низложении Наполеона и о восстановлении власти Бурбонов с конституционными гарантиями.

Казалось бы, дело сделано, и Талейран мог облегченно вздохнуть. Но тут вдруг произошел этот непредвиденный визит русского императора к Жозефине. И всем тут же стало понятно, что Александр благоволит к Жозефине и очень расположен к ее детям от первого брака — Гортензии и Эжену. Особенно ему нравилась Гортензия, и, влекомый одновременно матерью и дочерью, русский император, словно подтверждая это, зачастил в Мальмезонский замок. Там он часами о чем-то разговаривал с Жозефиной, гуляя с ней по аллеям парка или уединяясь в дворцовых покоях.

Неужели далекоидущие планы великого дипломата Талейрана по возведению на престол Людовика XVIII могли рухнуть? Неужели все могло сорваться из-за какой-то личной симпатии человека, от которого в тот момент зависело все?

И тут, словно по заказу, 10 мая 1814 года здоровье бывшей императрицы вдруг неожиданно испортилось. Произошло это как раз в тот момент, когда император Александр в очередной раз прибыл повидать Жозефину и отобедал с ней в Мальмезоне. Пересиливая страдания, она осталась в салоне для беседы. После обеда все стали бегать взапуски на прекрасном газоне, находившемся перед замком. Жозефина тоже попыталась принять участие в игре, но силы вдруг изменили ей, и она была вынуждена присесть. Изменение ее состояния не осталось незамеченным. Ей задали массу заинтересованных вопросов, на которые она старалась отвечать с улыбкой. Она уверяла, что немного отдыха пойдет ей на пользу, и все гости поспешно удалились, думая, что действительно назавтра она будет чувствовать себя лучше…

А потом Жозефине стало совсем плохо.

В ночь с 28 на 29 мая она впала в пятичасовой летаргический сон, а на следующий день умерла…

Уже потом пошли слухи о том, что Жозефина скончалась не от простуды, а была отравлена. Высказывались даже предположения, что ее отравили при помощи яда, помещенного в букет с цветами, который стоял у ее изголовья. Называлось даже имя человека, которому очень выгодна была эта такая быстрая и такая странная смерть…