Софья Аннина - Мэрилин Монро. Жизнь и смерть секс-символа Америки

Мэрилин предстояло сыграть Шери, неудачливую певичку из салуна, еще молодую, но уже изрядно потрепанную жизнью, не слишком талантливую, но по-детски наивно мечтающую о головокружительной карьере. В нее влюбляется с первого взгляда юный ковбой Бо (в его роли и снялся бедолага Мюррей) и так досаждает девушке своими неуклюжими ухаживаниями, что та пытается сбежать от него в Лос-Анджелес. Но Бо похищает ее и силой сажает в автобус, идущий к его ранчо. В конце концов Бо удается расположить к себе Шери и добиться взаимности.

Шери ничем не походила на всех певиц, танцовщиц и секретарш, сыгранных Монро до этого. Теперь, имея право голоса и обладая немалым опытом, Мэрилин подошла к роли во всех смыслах творчески.

Норман Мейлер писал: "Неоспоримо одно: это единственный фильм, где ей довелось воплотить образ, ни в чем не соприкасающийся с нею самой, вплоть до речевого акцента, — мы слышим с экрана не голос Мэрилин, а приглушенные интонации неискушенных южан; растягивая каждую гласную, она раскрывает перед нами необозримый мир тотального невежества (подчеркнутая гнусавость южан вновь оказывается на службе актерского замысла); а рассказывая о беспорядочных связях, каких немало в прошлом Шери, вращает и стреляет по углам глазами, беспокойными и в то же время безжизненными, словно мраморные глазницы".

Когда художница по костюмам предложила Мэрилин эскизы новеньких нарядных одежек ее героини, актриса отказалась наотрез. Она порылась в глубине шкафов костюмерной и нашла вещи, которые будто бы вопили о "былой роскоши": старые, продранные, поеденные молью. Она взяла чулки в сетку и прорезала в них дыры. И самостоятельно придумала костюм, отвечавший характеру и положению Шери: потрепанный, но все же дерзковызывающий, убогий, но не лишенный особого шика.

Мэрилин пожертвовала даже "самым святым": своим имиджем блондинки (неудивительно поэтому, что ее пугало, что другая блондинка перетянет одеяло на себя). Стилист перекрасил ей волосы в тусклый рыжевато-каштановый цвет, а Алан Снайдер придумал для Шери куда более грубый и невыразительный макияж, чем тот, которым обычно пользовалась Мэрилин, — много мучнисто-белой пудры, светло-розовая помада, светло-коричневый карандаш для бровей.

Но и это было сущими пустяками по сравнению с тем, что Мэрилин, столько лет и сил потратившей для того, чтобы стать хорошей актрисой, теперь требовалось сыграть плохую актрису. И плохую певицу. При том что эпизод, где Шери-Мэрилин поет песню "Старинная черная магия", один из самых важных в картине — ведь именно тогда в героиню влюбляется неотесанный и пылкий ковбой.

"Автобусная остановка" заставляет поверить, что Мэрилин не напрасно читала романы Достоевского. Ее трактовка образа Шери очень близка к классической теме "униженных и оскорбленных", "маленьких людей", сохранивших гордость и надежду.

Фильм удивил критиков. Они писали: Мэрилин Монро "наконец доказала, что она настоящая актриса", "ее игра в этой картине показывает, что она настоящая играющая звезда, а не просто секс-символ и шикарная штучка, какой слыла до сих пор".

Удивил он и зрителей. Предсказать это заранее было сложно, и создатели фильма в известной мере рисковали, — но все же публика приняла новую Мэрилин и ее грустную, обаятельную, ершистую Шери.

Съемки "Автобусной остановки" завершились в конце мая.

День своего тридцатилетия Мэрилин отметила нетривиально — 1 июня она встретилась с президентом Индонезии Сукарно. Он находился в США с официальным визитом, а в Лос-Анджелес приехал специально для того, чтобы познакомиться с миром американской киноиндустрии. Сукарно гордился тем, что смотрит "три-четыре голливудских фильма в неделю", и очень хотел увидеться с Мэрилин Монро. Главное впечатление, которое вынесла кинозвезда из встречи с индонезийским правителем и национальным героем, было таким: "Он все время смотрел на мои ноги, хотя, казалось бы, при наличии пяти жен ему должно было уже изрядно поднадоесть это дело!"

Мэрилин Монро и президент Индонезии Сукарно

Есть версия, что между актрисой и прогрессивным и любвеобильным политическим деятелем возник взаимный интерес, и история имела продолжение. Есть и мнение, что ЦРУ пыталось подстроить роман Монро и Сукарно, чтобы скомпрометировать строптивого индонезийца в глазах СССР и стран соцлагеря. Как бы там ни было, скандала из этого раздуть никому не удалось.

2 июня Мэрилин вылетела в Нью-Йорк. 12-го к ней присоединился Артур Миллер, накануне получивший развод. Через неделю Мэрилин сообщила, что хочет изменить завещание и оставить все свое имущество Миллеру. В итоге она завещала Артуру 7/ 8своего состояния, остальное предназначалось на оплату ухода за ее матерью.

Мэрилин была готова отдать Артуру все, что имела, после смерти, но все еще не понимала, хочет ли связать с ним жизнь. И это несмотря на то, что ради нее он уже прошел через мучительную со всех точек зрения процедуру развода. Она по-прежнему считала Артура самым интересным, умным, глубоким из всех людей, которые ей когда-либо встречались. С ним Мэрилин превращалась в хрестоматийно-идеальную "женщину, умеющую слушать". Один их друг говорил: "Она мастерски слушала и впитывала информацию, а он был мастером слова и передачи сведений. Он все время читал ей целые лекции, просто гипнотизировал ее. Она впитывала его слова как губка".

Однако Мэрилин колебалась и на вопрос о браке, хотя все вроде бы было давно решено, не отвечала ни "да", ни "нет". Не исключено, что именно теперь, когда возможность супружеского счастья с Артуром была наконец так близко, Мэрилин задумалась: а любит ли она его по-настоящему? Не исключено и то, что, считая Миллера — человека, чей портрет столько лет стоял на ее прикроватной тумбочке, — неизмеримо и недосягаемо превосходящим ее по интеллектуальному развитию, она спрашивала себя: а не разочаруется ли он в ней однажды?

Не только это омрачало летние дни, проведенные Мэрилин и Артуром вместе. 21 июня Миллер должен был предстать перед Комиссией по расследованию антиамериканской деятельности при Конгрессе США в Вашингтоне.

Как уже говорилось, ФБР давно собирало компромат на Миллера. Но, по сути, ни федеральное бюро, ни Комиссия сенатора Маккарти так и не сумели докопаться до чего-либо действительно серьезного.

Однако расплывчатой формулировки "сочувствие красным" в США эпохи "охоты на ведьм" вполне хватало, чтобы разрушить человеку карьеру, лишить его работы и перспектив на будущее, сделать персоной нон грата. А Миллер никогда особенно и не скрывал, что в некоторых аспектах идеи "левых" ему близки.