Борис Соколов - Рихард Зорге. Джеймс Бонд советской разведки

В Шанхае Зорге также познакомился с добродушным немцем по имени Макс Готфрид Францерн Клаузен, который уже работал в Шанхае в качестве радиста ГРУ к моменту прибытия Зорге. В Первую мировую он был радистом в германской армии, затем вступил в компартию Германии, а в 1927 году был послан ГРУ в Китай.

В 1927 году Клаузен обратился с просьбой о приеме в германскую компартию. Но, как он вспоминал, "мое заявление не кинулись рассматривать немедленно". Полгода его проверяли, а он тем временем занимался агитацией среди матросов, пока вопрос о членстве в компартии не был окончательно решен.

Менее чем через год после этого Клаузен уже оказался в 4-м Управлении Генштаба Красной Армии в Москве. Он вспоминал: "Секретарь генерала Берзина выдал мне 150 американских долларов и билет от Москвы до Харбина и приказал установить контакт с товарищами в Шанхае. Он показал мне фотографию и сказал, что я должен встретить человека, изображенного на ней, который будет приходить в шанхайский Палас-отель каждый вторник в 5 часов вечера. При этом я должен буду держать газету "Шанхай ивнинг пост" в левой руке и трубку — в правой, и когда товарищ скажет мне: "Как Эрна?", я должен ответить: "Шлет свой привет"".

В апреле 1929 года Клаузен связался с Константином Мишиным, который отвел его в дом № 10 по рю Доу во французской концессии. Здесь находились жилой дом, школа и мастерская для двух человек. В качестве прикрытия Клаузен использовал работу в автомастерской "Белый Русский". Передаваемые тексты писались на немецком или английском языке и перед отправкой шифровались.

В августе 1929 года Клаузена послали в Харбин, где в отеле "Модерн" его встретил курьер, представивший его шефу советских агентов в Харбине Гломбергу-Отту, который через несколько дней, по словам Клаузена, "пришел один и попросил меня отнести мою рацию в частный дом, принадлежавший американскому вице-консулу Лиллестрому — я решил, что это американский швейцарец".

Вернувшись в Шанхай, Клаузен переехал из дома Мишина в меблированные комнаты с пансионом. Здесь жила и 31-летняя вдова Анна Валлениус. В Шанхай миссис Валлениус прибыла со своим ныне покойным мужем как беженка из Советской России. Хотя она и приходилась невесткой генералу Курту Мартти Валлениусу, в 1930 году со скандалом уволенного с поста начальника Генштаба финской армии после похищения первого президента Финляндии Карла Юхаана Стольберга, денег у нее почти не было. После смерти мужа она сначала зарабатывала на жизнь шитьем, а затем устроилась медсестрой в Шанхайскую инфекционную больницу. Коммунистов она терпеть не могла, но Макса полюбила. Он был прекрасным автомехаником и хорошо зарабатывал. И тоже полюбил Анну, хотя ее политические взгляды противоречили его убеждениям. Клаузен женился на ней, не поддаваясь давлению своих московских начальников, требовавших, чтобы он разошелся с Анной.

Анна Валлениус, которую часто принимали за финку, на самом деле была русской, Анной Матвеевной Жданковой, уроженкой Сибири, отец отдал ее "на воспитание" в семью купца Попова. В 1918 году Анна оказалась в эмиграции в Китае.

В январе 1930 года "Джим" передал Клаузена недавно приехавшему Рихарду Зорге. Клаузен получил приказ пойти в отель "Анкор", где его знакомый по Гамбургу, Джозеф Вейнгард, бывший немецкий коммунист, представил его Рихарду Зорге. Клаузену Зорге запомнился таким: "Высокий стройный шатен с голубыми глазами. Всегда живой, энергичный. Блистал остроумием и эрудицией. Имел успех у женщин. Любил быструю езду на мотоцикле. Обладал завидным здоровьем, уникальным сердцем…"

Клаузен, работавший для прикрытия механиком в гараже, собрал у себя на квартире мощный коротковолновый передатчик, с помощью которого можно было поддерживать регулярную связь с советской ретрансляционной станцией под кодовым названием "Висбаден", находившейся во Владивостоке.

В шпионской карьере Клаузена наступил звездный час. В течение года Зорге стоял во главе всех операций в Шанхае, а Клаузен был главным радистом, учреждавшим радиоточки в разных районах Китая. За 1930–1932 годы Клаузен передал в Центр 597 только срочных разведдонесений. А ведь многое отправлялось курьерами.

О жене Клаузена Зорге впоследствии показал следующее: "Анна Клаузен была женой Клаузена. Я познакомился с ней еще до ее замужества — с шанхайского периода. Будучи женой Клаузена, она только помогала ему в работе и в этом смысле имела отношение к моей группе. Однако она не являлась членом моей группы, ее помощь мужу заключалась в предоставлении их дома для выполняемой мужем работы. Вместо мужа она и в Шанхай ездила для выполнения важных задач в интересах группы. Мы рассчитывали только на ее личную помощь, которую она могла оказывать Клаузену, как всякая жена помогает своему мужу. Мы и не ожидали, что она станет членом нашей группы. Разумеется, мы тем более не мечтали, что она станет членом компартии. Она не проявляла никакого интереса к политическим делам и была к ним совершенно равнодушна".

После того как Зорге частично создал заново, частично реорганизовал агентурные сети ГРУ в Китае, осенью 1932 года его отозвали в Москву.

По просьбе Зорге, ему прислали специалиста по военному делу. В январе 1931 года в Шанхай приехал эстонский ветеринар Зельман Клаас. Правда, ветеринара мало интересовали больные животные: сначала он стал совладельцем магазина фототоваров — того самого, который принадлежал Стронскому, а потом открыл неподалеку ресторан. Настоящее имя ветеринара-ресторатора было Карл Мартин Римм.

В 1932 году, когда объем информации еще возрос и группе понадобилась шифровальщица, в Шанхай командировали и Любовь Ивановну Римм, которая приехала под именем Луизы Клаас. В резидентуре появилась еще одна семейная пара. Римм показал себя не только специалистом, но и хорошим разведчиком. После отзыва Зорге именно он стал руководителем группы.

Дал Зорге "путевку в жизнь" и еще одной разведчице, которая впоследствии станет известна всему миру под своим писательским именем Рут Вернер (Урсула Кучински), которой Зорге присвоил псевдоним "Соня".

— Я очень привязалась к нему, — вспоминала впоследствии Урсула. — Необыкновенно обаятельный, высокообразованный, всегда сосредоточенный. Его часто изображают разбитным малым — не таким, каким он был на самом деле. Зорге редко улыбался, выглядел, скорее, меланхоличным… Меня потом много раз спрашивали, не спала ли я с ним. Я даже ни разу его не поцеловала! Да и быть того просто не могло — я только что вышла замуж, родила ребенка…"

Она оставила такой портрет Зорге: "О нем нельзя думать, не видя его перед собой, — рассказывала через много лет Урсула Кучински. — Продолговатое лицо, густые вьющиеся волосы, глубокие уже тогда морщины на лице, ярко-голубые глаза, обрамленные темными ресницами, красиво очерченный рот".