Борис Соколов - Рихард Зорге. Джеймс Бонд советской разведки

Хотя Одзаки часто встречался с премьером, ясно, однако, что он не мог сколько-нибудь серьезно повлиять на ход мыслей принца Коноэ. И, конечно же, Япония напала на Пёрл-Харбор не потому, что на премьера воздействовал один из членов группы Зорге. Строго говоря, у Японии в тот момент был лишь такой выбор: или отказаться от экспансии, или атаковать в направлении Южных морей, для чего требовалось уничтожить Тихоокеанский флот США. И к этому выводу, как и к заключению, что Токио вряд ли откажется от своей империалистической политики, можно было прийти в Москве и на основании одних только открытых источников. Ведь зависимость Японии от импорта нефти, равно как и от других видов стратегического сырья, была общеизвестна, равно как и агрессивные намерения ее правительства, наглядно продемонстрированные в Китае. И в СССР, несомненно, понимали, что оккупация советского Дальнего Востока не даст Японии необходимой нефти и сырья, поэтому японская экспансия могла быть направлена только на юг. Но сообщения Зорге, разумеется, давали важные дополнительные аргументы для тот, чтобы С пиши сделал вывод о том, что Япония нападать на Советский Союз не собирается. Поэтому можно смело снимать дивизии с Дальнего Востока и бросать их против вермахта.

В начале октября Зорге передал по радио еще одно сообщение в Москву о ходе "американо-японских переговоров".

"По мнению Коноэ, они завершатся успешно, если Япония снизит свое военное присутствие в Китае и Французском Индокитае и приостановит свой план строительства восьми военно-морских и военно-воздушных баз во Французском Индокитае… Но если переговоры провалятся, то будет война, и потому нет сомнений, что Япония делает все возможное, чтобы прийти к их успешному завершению, даже за счет своего германского союзника".

Тогда же, в октябре, Одзаки предупредил, что "последующие две-три недели будут решающими в вопросе движения Японии на юг" и нападения на западные державы. И все же Одзаки был твердо убежден, что столь опасные для них переговоры не станут успешными и никогда не достигнут цели.

Как пишет российский историк Василий Молодяков, "главной целью Зорге было недопущение войны между СССР и Германией, с одной стороны, и СССР и Японией, с другой. Именно в таком направлении шла вся его работа — уже не столько разведчика, но аналитика и игрока в Большой Политике. Он был несомненным патриотом России, в которой появился на свет, и Советского Союза, с которым связывал надежды на лучшее будущее человечества. В то же время он был патриотом Германии и с уважением относился к Японии. Он видел, что в советско-германском, равно как и в советско-японском, конфликте заинтересован "третий смеющийся", стремившийся к уничтожению или хотя бы ослаблению противников. Убежденный коммунист, враг нацизма как идеологии и политической системы, Зорге не желал ослабления военного и экономического потенциала Германии, необходимого для ее будущего развития по пути социализма. То есть пораженцем он не был.

Как информатор-журналист и информатор-разведчик, Зорге стремился давать "заказчикам" в Москве и Берлине точную и объективную информацию о положении на Дальнем Востоке, чтобы помочь выработать взвешенный политический курс, исключающий военное столкновение СССР с Германией и Японией, вместе или по отдельности. Как человек, имевший связи в политическом мире Японии, он проводил идею взаимовыгодного сотрудничества с СССР и Германией, следуя в этом за Хаусхофером. Как аналитик, он внушал всем сторонам мысль о губительности внутриевразийского конфликта. Высоко оценивая военный потенциал японской и германской армии в своих работах — а также советской в разговорах с влиятельными лицами в Японии — он давал понять, что такую страну лучше иметь в числе союзников, нежели противников. В "Тюремных записках" Зорге подробно рассказал об этом, впрочем, не называя фамилий".

Ганс Отто Майснер, третий секретарь немецкого посольства в Токио, так оценил работу советской резидентуры: "Группа Зорге добилась невиданного успеха. Подробные сведения об Антикоминтерновском пакте достигли Кремля через 48 часов после подписания (1) и почти за 30 часов до того, как он стал известен японскому кабинету и германскому верховному командованию".

Неоценим был также вклад группы Зорге в решение проблемы о времени и характере вступления Японии во Вторую мировую войну. Теперь Рихард считал свою миссию выполненной и подумывал о возвращении в СССР, хотя, возможно, и не очень стремился жить в этой стране. Однако шансов выехать из Японии во время войны у него было немного. Германский журналист и член НСДАП, разумеется, не мог отправиться прямо в СССР Зорге реально мог попробовать выехать только в Китай, но не факт, что японцы разрешили бы такую поездку. Да и из Китая было весьма непросто добраться до СССР или нейтральных стран.

Японцы перехватили целый ряд сообщений Клаузена и обнаружили, что текст зашифрован пятизначными группами цифр, равно как и то, что передачи идут в направлении Владивостока. Японская контрразведка не сомневалась, что в стране действует советская разведывательная группа, хотя и не могла расшифровать радиограммы.

Макс Клаузен рассказывал Юлиусу Мадеру о том, как шифровал радиограммы: "Я хотел бы подробнее объяснить нашу систему кодирования на примере одного из последних сообщений, переданных мне Рихардом. Текст этой столь важной радиограммы гласил: "Советский Дальний Восток может не опасаться нападения Японии". Его необходимо было так закодировать, чтобы его не мог расшифровать никто из посторонних. Поэтому я воспользовался системой, надежно служившей нам на протяжении нескольких лет. Вначале необходимо было заменить буквы цифрами. Мы пользовались английским алфавитом. Наиболее часто употреблявшиеся буквы заменялись однозначными цифрами, прочим буквам соответствовали двузначные цифры от 80 до 99. Это однократное кодирование не представлялось нам достаточно надежным: служба радиоперехвата противника такой текст все же могла расшифровать.

Для вторичного кодирования мы пользовались "Статистическим ежегодником Германского рейха". Тогда, в 1941 году, я воспользовался выпуском 1935 года. Статистический ежегодник состоял из сотен таблиц, содержавших великое множество цифр. В первой его части были помещены статистические данные о Германии, отпечатанные на белой бумаге. Эту часть я использовал в качестве основы для кодирования. Во второй части справочника, на листах зеленой бумаги, приводились международные статистические обзоры: ею пользовался Центр для шифровки радиограмм, предназначавшихся для нашей разведгруппы. Совершенно "аполитичный" статистический ежегодник мы выбрали не только потому, что с его помощью можно было составить сотни тысяч цифровых комбинаций, но и еще по той причине, что наличие такого издания у журналиста Зорге и у меня, слывшего солидным предпринимателем, не вызывало абсолютно никаких подозрений.