Владимир Рожнов - Правда о «чудесных» исцелениях

Гипноз и внушение должны занять принадлежащее им по праву достойное место среди других лечебных методов медицины, заявил в свеем докладе на том же IV съезде врачей Ардальон Ардальонович Токарский, друг и соратник выдающегося психиатра С. С. Корсакова. Радуясь достигнутому к этому моменту уровню знаний о гипнозе, Токарский провозглашает: отныне в этом вопросе нет места мистическим представлениям. «Изучение внушения открыло необыкновенно могучее влияние психических воздействий, которое может быть без всякого преувеличения поставлено наряду с воздействиями факторов физических, и пользование психическими влияниями стало задачей врача.... Эта мысль вдохновляла всю деятельность Токарского, который первым в России читал студентам-медикам Московского университета курс физиологической психологии и гипнотерапии. Известно отношение Токарского к целителю «силой божьей» священнику Сергию Пермскому из села Нахабино, практиковавшему религиозное лечение алкоголизма. Токарский специально сам ездил смотреть, как борется с пагубным влечением пьяниц к алкоголю отец Сергий, и потом рассказывал: «Ничего, кроме внушения и гипноза, я там не видел, никаких „чудес", никакой „божьей воли'*, обычная психотерапия верой». Последовательно и непримиримо борясь с предрассудками, Токарский неустанно подчеркивал значение науки, роль знания и опыта, напоминая, что в области применения гипноза не должно быть места невеждам. Применение гипноза доступно каждому врачу, но успех ждет лишь того, кто глубоко овладел всей суммой необходимых знаний, техникой гипнотизации, основами психиатрии и медицинской психологии, На вопрос о том, кто может быть гипнологом, не требуется ли для этого каких-то особых, сверхъестественных качеств и врожденных свойств, Токарский решительно отвечал: «Это обстоятельство не имеет здесь совершенно никакого значения, и если бы сам дьявол явился в качестве гипнотизера, то и ему следовало бы прежде всего ознакомиться с явлениями» К Безграничное человеколюбие, душевная тонкость, широта познаний, влюбленность в свое дело — характерные черты Токарского как человека и врача, поднявшего метод лечебного влияния словом до высоты подлинного искусства врачевания психики больного, а тем самым и всего его организма.

Велика роль в развитии науки о гипнозе, внушении и связанных с ними явлений выдающегося отечественного психоневролога академика В. М. Бехтерева. Он считал гипноз своеобразным видоизменением нормального сна. Главное отличие гипнотического сна от естественного он видел в том, что гипноз вызывается искусственно усыпляющими приемами гипнолога. Из таких приемов самым эффективным Бехтерев считал словесное внушение, дополненное действием однообразных слабых физических раздражителей. Сам он был великолепным психотерапевтом и постоянно применял гипноз и внушение в собственной лечебной практике. Из нее он брал те приемы успешного лечения различных заболеваний этим методом, которые постоянно публиковали в медицинских журналах и сборниках, стремясь привлечь внимание и интерес своих коллег к психотерапии. Бехтерев отдал немало сил пропаганде правильных естественнонаучных представлений о гипнозе среди широких масс населения. В годы перед первой мировой войной, когда в России взмыла очередная волна увлечения «чудесами», «духовыстукиванием», магией и прочими видами мистики, усиленно поощрявшихся правящей верхушкой, научно-популяризаторская деятельность Бехтерева имела огромное прогрессивное значение. На конкретных, взятых из жизни примерах он убедительно показывал, что факты, которые

мистики выдают за «чудесные исцеления», «материализацию духов», «божественные видения» и «откровения», в действительности, там, где речи нет о вульгарном обмане, построены на неизвестных большинству людей явлениях гипноза и внушения. Один из таких кажущихся непостижимо чудесных случаев он подробно описал, в своей книге «Внушение и его роль в общественной жизни». «Мальчик Г. страдал параличом истерического происхождения, природа которого, к сожалению, осталась нераспознанной известным в Петербурге психиатром, признавшим его неизлечимым. Парализованный мальчик оставался беспомощным уже много лет, как вдруг однажды во сне он увидел лик божьей матери, приказавшей ему поклониться святой иконе, находящейся в часовне по Шлиссельбургскому тракту у Стеклянного завода и известной тем, что ударом молнии в 1888 г. было разрушено все внутри часовни, но сохранился лишь образ божьей матери, причем лик ее оказался усеянным в форме венца медными монетами из сборной народной кружки. Проснувшись, Г. настойчиво начал просить себя повезти к упомянутой иконе, и когда желание его было исполнено, то оказалось, что уже во время молебна он получил возможность стоять на ногах и с этих пор начал ходить». Бехтерев объясняет, что, как ни удивителен этот случай, его происхождение вполне естественно. Фанатическая вера мальчика в силу иконы (которую молва из-за приключившегося с ней необычного происшествия окружила ореолом чуда), соединившись с самым сильным для тяжелого больного желанием — выздороветь, подчинила себе все его мысли и чувства, не оставив в его сознании места никакой критике. Эта мысль действовала по механизму сильнейшего самовнушения, благодаря которому и произошло почти моментальное освобождение больного от истерического паралича. Однако глубоко проникнуть во внутреннюю физиологическую природу гипноза и внушения Бехтереву не удалось. Это сделал великий русский физиолог И. П. Павлов со своими учениками и последователями.

На благо человеку Уже с середины прошлого века передовые ученые — физиологи, психологи, невропатологи, психиатры и педагоги — осознавали необходимость найти новый, более овершенный, более точный метод изучения работы мозга. Первым глашатаем этой идеи был физиолог И. М. Сеченов. Тот способ изучения психики, которыми пользовались «умы из самых крупных — от Аристотеля до Канта»,— заявляет Сеченов, — метод самонаблюдения, метод анализа собственных переживаний и поступков, догадок о мотивах поведения, мыслях и чувствах других людей — недостаточен, он мало дал, он часто ведет к ошибкам. По самому своему существу он не может быть свободен от сугубо личных, пристрастных суждений, над ним не может не тяготеть рок неточности. Поэтому-то до сих пор психология и оставалась непочатой наукой. Он предлагает новые, плодотворные пути: 1) сопоставление психических явлений у человека с психикой животных; 2) изучение человеческой психики методом сопоставления полученных данных с достаточно хорошо изученными и доступными точному анализу физиологическими процессами, совершающимися в низших отделах нервной системы. Шарко, как бы перекликаясь с Сеченовым, пишет: «До сих пор принято было не принимать во внимание психологию, ее преподают в колледже, но эта маленькая психология в розовой водице немного дает. Надо создать иную психологию, основанную на изучении патологии, которой мы