Николай Смирнов—Сокольский - Рассказы о книгах

Приведенные здесь заглавия отдельных частей этого перевода дают представление о характере и содержании второго, отдельно вышедшего печатного труда Радищева.

Переводя книгу, Радищев хотел помочь среднему офицерскому составу русской армии, в то время почти лишенному каких–либо руководств в своем ратном деле.

Перевод был осуществлен Радищевым в 1773–74 годах. Сохранились его расписки в получении за перевод первых двух частей 84 рублей, а за две последующие—70 рублей. Книги были напечатаны тем же новиковским обществом, дела которого к этому времени настолько пошатнулись, что напечатанные в 1773 году первые две части, а вскоре за тем и две последующие, из типографии не были выпущены. Известен только один экземпляр первых двух частей, датированный 1773 годом. Он был преподнесен Екатерине II. Все остальные сохранившиеся экземпляры имеют дату на выходном листе: «1777 год», — и уже без марки новиковского общества.

Напечатанные в количестве 650 экземпляров «Офицерские упражнения» стали чрезвычайной редкостью. К предполагаемым причинам этого, изложенным мною при описании радищевского перевода Мабли, следует еще добавить узкоспециальный характер «Офицерских упражнений», не способствовавший охоте книголюбов хранить эти книги в своих библиотеках.

Мне так и не удалось достать ни одной части «Офицерских упражнений» — второго печатного труда Радищева.

Следующая отдельно изданная книга Александра Радищева появилась в свет только в 1789 году, примерно через шестнадцать дет после первых двух указанных выше книг.

Называлась она «Житие Федора Васильевича Ушакова, с приобщением некоторых его сочинений»1. Книга состоит из двух частей. В первой помещено «Житие Ушакова», написанное Радищевым, во второй — «размышления» самого Ушакова (они были написаны на французском и немецком языках): 1. О праве наказания и о смертной казни; 2. О любви; 3. Письма о первой книге Гельвециев а сочинения о разуме.

Вторую часть Радищев не только перевел, но и отредактировал с внесением многого от себя 8.

Федор Васильевич Ушаков — один из товарищей Радищева, посланный вместе с ним в Лейпциг для изучения юридических наук. Он оказал большое влияние на Радищева, был «вождем его юности».

Вся книга об Ушакове, по существу, повесть, — первое художественное произведение Радищева, появившееся в печати. Об обстоятельствах, предшествовавших выходу в свет этой книги, необходимо сказать несколько слов.

Осенью 1773 года, когда Радищев продолжал еще оставаться обер–аудитором при штабе Брюса, вспыхнуло крестьянское восстание, возглавленное «мужицким царем» Емельяном Пугачевым. Позже Пушкин писал: «Весь черный народ был за Пугачева. Духовенство ему доброжелательствовало, не только попы и монахи, но и архимандриты и архиереи. Одно дворянство было открытым образом на стороне правительства»9.

Однако и среди дворян, в особенности из офицерства, было не мало переходивших на сторону Пугачева. Перепугавшаяся Екатерина II мобилизовала армейские части для подавления восстания. В ноябре 1774 года «мужицкий царь» Емельян Пугачев был пойман и доставлен в Москву, а 10 января 1775 года — казнен.

Несмотря на жестокую расправу над участниками восстания, оно оказало громадное влияние на развитие общественной мысли и было своего рода «университетом» для революционного мировоззрения Радищева.

Служба в армии Радищеву становится невмоготу. Он уходит в отставку, женится на Анне Васильевне Рубановской и почти три года нигде не служит. Только в 1777 году он поступает в Коммерц–коллегию, где сближается с А. Р. Воронцовым, вельможей, не убоявшимся позже, после ссылки Радищева за книгу «Путешествие из Петербурга в Москву», всячески поддерживать писателя.

С 1780 года Радищев назначается на службу в столичную таможню, где занимает должность сначала помощника, а потом и Управляющего до самых дней грозы, разразившейся над ним как автором «Путешествия из Петербурга в Москву».

Все эти годы Радищев сосредоточенно работает над созданием Новых литературных произведений. В 1780 году он пишет «Слово о Ломоносове», в 1781–1783 годах работает над созданием первого русского революционного стихотворения — оды под названием «Вольность». Он ничего не печатает, бережет. Позже эти произведения войдут фрагментами в его книгу–подвиг «Путешествие из Петербурга в Москву», давно уже им задуманную. Не печатает он и написанное в 1782 году «Письмо к другу, жительствующему в Тобольске». Оно тоже позже выйдет отдельной, оттиснутой в собственной его типографии, книгой.

За эти годы в печати точно известна только одна статья Радищева, появившаяся без его имени в журнале «Беседующий гражданин» в 1789 году.

Статья называлась: «Беседа о том, что есть сын отечества».

В какой–то мере эта тема является и темой книги «Житие Ушакова». После подавления крестьянского антифеодального восстания, вопросы воспитания юношества являлись одной из главных «забот» императрицы. Выпущенная по ее повелению книга «О должностях человека и гражданина» поучала, что первой обязанностью «сына отечества» является «повиновение». Всякого рода «роптания, худые рассуждения, поносительные и дерзкие слова против государственного учреждения и правления, суть преступление…»

В противовес этому русские просветители выдвигали свою систему воспитания, основанную на теориях Руссо.

Радищев в «Житие Ушакова» делает шаг вперед, и, приводя в качестве своеобразного примера студенческий бунт в Лейпциге против жестокого обращения надзирателя Бокума, предлагает воспитывать «сынов отечества» в духе непримиримой ненависти к поработителям.

О революционности и смелости высказанных в книге суждений лучше всего свидетельствует письмо сотоварища по образованию Радищева — А. М. Кутузова, которому посвящена эта книга. В своем письме на имя Е. И. Голенищевой—Кутузовой последний пишет: «Книга наделала много шуму. Начали кричать: какая дерзость, позволительно ли говорить так и прочее и прочее. Но как свыше молчали, то и внизу все умолкло…»10

И «свыше» и «внизу» молчали, однако, не долго. С момента ареста Радищева 30‑го июня 1790 года и уничтожения его «Путешествия» все произведения писателя усердно изымались, как из продажи, так и из частных собраний.

Получилось даже так, что книга «Житие Ушакова» стала значительно более редкой, чем само «Путешествие». Если уцелевших экземпляров последнего насчитывается сейчас библиографами все–таки около четырнадцати, то «Житие Ушакова» известно в количестве всего пяти–шести, включая и находящийся в моей библиотеке экземпляр.

Логика подсказывает причину такой разницы. «Житие Ушакова» возбуждало у современников интерес несравнимо более слабый, чем «Путешествие». Если для утайки последнего стоило даже рискнуть, то охотников рисковать ради «Жития Ушакова» было куда меньше. Отсюда, как мне думается, и меньшее количество дошедших до нас экземпляров этой книги.