Вадим Каргалов - Полководцы XVII в

Как сложилась дальнейшая судьба генералиссимуса Шеина, вдруг оказавшегося на самой вершине воинской славы?

Правительство предполагало, что Турция попытается вернуть Азов, поэтому на следующий же день после сдачи крепости по приказу Петра I инженер де Лаваль начал составлять план восстановления и создания новых укреплений по всем правилам тогдашнего военного искусства. Через три дня план был готов и представлен на утверждение царю. Предполагалось возвести пять каменных бастионов с равелинами, а на противоположном берегу реки Дона, против Азова, отдельный форт. Немедленно начались строительные работы, в которых приняла участие вся армия. Трудились день и ночь, даже в праздники, и к середине августа Азов, теперь уже русская крепость, был готов встретить врага. Грозно высились каменные бастионы, на которых стояли пушечные батареи. У их подножия свежей глиной желтели откосы рва. Над восстановленной бывшей мечетью подняли православный крест, и уже проводились первые христианские богослужения.

После ухода армии в Азове остался сильный гарнизон из выделенных полков дивизий Лефорта, Гордона, Головина и Ригемана. Покорители Азова стали его защитниками. Всего гарнизон насчитывал пять тысяч пятьсот девяносто семь солдат и две тысячи семьсот девять стрельцов — этого было вполне достаточно для защиты крепости. Воеводой в Азове оставили стольника князя П. Львова, а с ним дьяков В. Русинова и И. Сумороцкого.

Но Петр 1 считал, что для прочного закрепления в низовьях Дона и на Азовском море необходимо окружить Азов цепью крепостей и построить морскую гавань в Таганроге (место для гавани он выбрал лично). Кроме того, летом ожидался демарш турецко-татарской армии — примириться с потерей Азова султан конечно же не сможет!

Следовательно, нужно готовиться к летней кампании 1697 года и вновь посылать к Азову сильную армию.

На этот раз не было сомнений в выборе главнокомандующего — им мог стать только Алексей Семенович Шеин. 6 января 1697 года назначение состоялось. Учитывая предстоящие большие и сложные фортификационные работы, в помощь генералиссимусу был придан генерал Гордон, опытный военный инженер. Гордон писал в своем дневнике: «6-го в среду рано утром я был вызван ко двору и получил приказ итти в Азов с боярином А. С. Шеиным». Шеин возглавил Пушкарский приказ, а затем еще два военных приказа — Иноземный и Рейтарский, получив, таким образом, всю полноту военной власти в стране.

Сборы проходили быстро, без пресловутой московской волокиты, в чем не без оснований можно увидеть твердую руку нового командующего.

10 января шести московским стрелецким полкам было «сказано» идти в Азовский поход.

22 января был объявлен поход в Азов московскому дворянству.

Готовились к походу солдатские полки.

Всего армию Шеина предполагалось составить из тридцати семи тысяч четырехсот семидесяти пяти человек, фактически же в ней оказалось тысячи на четыре меньше: дворянская конница — шесть тысяч четыреста девятнадцать человек, два московских выборных солдатских полка Лефорта и Гордона — девять тысяч шестьсот двадцать пять человек, пять полков городовых солдат — четыре тысячи пятьсот человек, шесть стрелецких полков — четыре тысячи восемьсот восемьдесят один человек, два смоленских полка — девятьсот тридцать шесть человек, казаков и калмыков — семь тысяч восемьсот девяносто два человека.

Значительное количество конницы (немногим меньше половины армии) вполне объяснимо: именно конница нужна была для войны в степях с крымскими татарами, для охраны дорог и обозов. Штурмовать новые турецкие крепости никто не собирался, война предполагалась чисто оборонительного характера: прочно закрепить за Россией Приазовье. Поэтому не нужна была Шеину тяжелая осадная артиллерия.

Генералиссимус получил приказ закончить укрепления Азова, построить против города на северной стороне Дона новую крепость, устроить гавань в Таганроге и соорудить для защиты города крепость Троицы и форт Павловский на Петрушинской косе.

Был еще один «наказ», грандиозный, но, к сожалению, неосуществимый: прорыть канал между Волгой и Доном на месте старинного казачьего «волока». Весной 1697 года для этого строительства было даже собрано двадцать тысяч землекопов, назначен инженер — иностранец Бреккель.

Еще одна армия, под командованием князя Я. Ф. Долгорукова, формировалась в Белгороде. Ей предназначалась вспомогательная роль — отвлекать на себя силы крымского хана и турецких пашей, стоявших гарнизонами в приморских городах. Такой же приказ получил гетман Мазепа.

«Цесарский» посланник при русской армии Плейер доносил в Вену: «Белгородской и гетманской армии предписано приблизиться к Крыму и удержать татар от всякого соединения с турками. Однако в этом году решено воздержаться от всякого наступления, разве что только представится случай покорить в подданство его царского величества кубанских и приазовских татар, — и по возможности заняться укреплением Азова и других лежащих при Черном море мест».

Генералиссимусу Шеину предстояло действовать совершенно самостоятельно: в марте 1697 года Петр I отбыл в Европу с Великим Посольством. Но царь постоянно интересовался азовскими делами и получал донесения от Шеина. Из этих писем мы узнаем и о ходе подготовки похода, и о военных действиях. 8 апреля в Риге царь получил почту из Москвы, датированную 26 марта 1697 года, в которой сообщалось, что генерал Гордон выступит в поход на следующий день, что царские распоряжения о постройке Таганрога приняты к исполнению, что сам Шеин собирается в путь, но Большая казна скупится на деньги для «ратных людей», что полтавские казаки разгромили большую крымскую орду, приблизившуюся к русским владениям.

Русская армия во главе с воеводой Шеиным подошла к Азову в середине июня и расположилась «обозами» на тех же укрепленных местах, где стояли полки во время осады. Сразу же были выделены большие отряды для строительства новых укреплений; все работы проводились под охраной солдатских полков и конницы. 20 июня на горе за Азовом, над рекой Доном, был заложен земляной городок Алексеевский, 4 июля — Петровский на Каланчинском острове. Множество людей работало в Таганроге и на строительстве форта Павловского в пяти верстах от него, на Петрушинской Губе. Вытягивался в море мол для гавани: в огромные деревянные ящики насыпали камни, которые затем погружали в воду.

По степям ездили казачьи сторожевые станицы, предупреждающие неожиданное нападение турок и крымских татар; опытный воевода не верил, что султан и хан будут спокойно смотреть, как закрепляются русские на отвоеванной приазовской земле. Так оно и случилось. Нападение последовало, но не со стороны Крыма, как ожидали русские военачальники, а со стороны Кубани, из турецких владений на Северном Кавказе и черноморском побережье.