Вадим Каргалов - Полководцы XVII в

В ополчение принимались также добровольцы из посадских людей, «даточные люди» из крестьян, отряды казаков, которые сами приходили на службу. Принципиально важным стало решение вообще отказаться от иноземных наемников. Ненадежность наемников в боях была отлично известна Дмитрию Пожарскому, к тому же их содержание требовало непомерных средств, которых, несмотря на добровольные пожертвования и «пятую деньгу» с посадов и монастырских вотчин, руководители ополчения не имели. Да и не Укладывались алчные, расчетливые, равнодушные наемники в рамки всеобщего воодушевления, свойственного освободительной войне. В ответе наемникам, пожелавшим поступить на службу, говорилось следующее: «Наемные люди из иных государств нам теперь не надобны. Теперь все Российское государство избрало за разум, правду, дородство и храбрость к ратным и земским делам стольника и воеводу князя Димитрия Михайловича Пожарского-Стародубского. Где соберется доходов — отдаем нашим ратным людям, а сами мы, бояре и воеводы, дворяне и дети боярские, служим и бьемся за святые божии церкви, за православную веру и свое отечество без жалованья. Так, уповая на милость божию, оборонимся и сами, без наемных людей…»

Тем не менее нижегородских дворян и «детей боярских» насчитывалось немного. Дмитрию Пожарскому пришлось обращаться с призывом к служилым людям других городов и уездов. Боярин Дмитрий Трубецкой, атаман Иван Заруцкий и их сторонники, объявившие себя земским правительством, всячески противодействовали этому. Вносила смуту и рассылка Мариной Мнишек «смутных грамот» от имени «царевича Ивана Дмитриевича», слухи о третьем самозванце. Сами нижегородцы занимали вполне определенную позицию: не признавать ни «псковского вора», ни «коломенского воренка». Однако обстановка в стране продолжала оставаться очень сложной.

Какими были стратегические планы воеводы Дмитрия Пожарского?

Первоначально он склонялся к прямому наступлению на Москву. 6 января 1612 года из Нижнего Новгорода в разные города были разосланы грамоты о том, что ополчение выступает к Суздалю, осажденному «литовскими людьми». Суздаль был объявлен местом сбора ополчений из замосковных, рязанских и северных городов. Здесь предполагалось созвать Земский собор, который должен избрать нового царя. «Как будем все понизовские и верховые города в сходе вместе, — писали нижегородцы, — мы всею землею выберем на Московское государство государя, кого нам бог даст».

План сорвал атаман Иван Заруцкий, который продолжал ориентироваться на «коломенского воренка». Суздаль заняли верные Заруцкому казацкие отряды. Начинать братоубийственную войну, которая только ослабила бы русские силы, Дмитрий Пожарский не хотел и принял решение идти на Ярославль, который должен был стать центром освободительной войны.

Выступление из Нижнего Новгорода ускорили слухи, что казаки атамана Заруцкого двигаются на Ярославль. Передовой отряд ополчения под командованием князя Дмитрия Петровича Лопаты-Пожарского, брата Дмитрия Пожарского, быстро пошел к Ярославлю, не задерживаясь в волжских городах. Он занял город раньше, чем к Ярославлю подоспели казаки атамана За Руцкого. Это был большой успех.

23 февраля 1612 года выступили в поход главные силы нижегородского ополчения. Они пошли вверх по Волге, присоединяя отряды из попутных городов и собирая средства для освободительной войны.

В Балахне к ополчению присоединился Матвей Плещеев, известный воевода, соратник Прокопия Ляпунова по Первому ополчению.

В Юрьевце Дмитрию Пожарскому привел отряд служилых татар некий «мурза».

В Кинешме горожане сами предложили воеводе «подмогу».

В Костроме воевода Иван Шереметев попытался оказать нижегородцам сопротивление. Но ополчению даже не пришлось штурмовать город. Посадские люди осадили воеводу в его собственном дворе, и в результате Пожарскому пришлось спасать Шереметева от народного гнева.

Этот урок сразу усвоил ярославский воевода боярин Андрей Куракин. Он встретил Дмитрия Пожарского хлебом-солью, торжественным перезвоном колоколов. Началось ярославское «стояние» ополчения, сыгравшее важную роль в освободительной войне. Почти на четыре месяца, с апреля по июль 1612 года, политический центр России фактически переместился в этот волжский город.

Ярославль был крупнейшим городом Заволжья, поднявшимся после того, как установился морской путь из Западной Европы в Россию через Белое море. Через Ярославль проходила сухопутная дорога из Москвы к Архангельску. Важное значение сохранял и Великий Волжский путь. В дневнике Марины Мнишек, которая после свержения с московского престола какое-то время содержалась в Ярославле под стражей, сохранилось описание города: «В Ярославле есть крепость довольно обширная, но слабая. Каменных зданий нет, кроме одного монастыря, обнесенного каменной стеной. Замок сгнил, ограда его обвалилась. Стоит он при впадении Которосли в великую реку Волгу. Крепость обнесена валом, за которым мы остановились…» Известно, что в начале XVII столетия в Ярославле был деревянный рубленый город, непосредственно примыкавший к укрепленному Спасскому монастырю, и большой острог, окружавший обширный посад.

Для ярославского периода жизни Дмитрия Пожарского характерно органическое сочетание политической и военной деятельности. Чтобы придать освободительной войне общенациональный характер, необходимо было создать новое общерусское правительство, новый административный аппарат. В Ярославле сформировали «Совет всей земли», свои приказы: Поместный приказ, Казанский дворец, Новгородская четверть. Оскудевшие дворяне наделялись новыми поместьями. Регулярно собирались налоги. Устроили даже собственный Двор, учредили новый герб (все самозванцы использовали прежний герб — двуглавого орла). Большая земская печать имела изображение «двух львов стоячих», а меньшая дворцовая печать — «льва одинокого».

Сам воевода Дмитрий Пожарский получил титул, который подчеркивал его общерусскую власть: «По избранию всей земли московского государства всяких чинов у ратных и у земских дел стольник и воевода князь Пожарский». Но предводитель земского ополчения проявлял большую скромность, не желая раздражать знатных бояр, которые начали съезжаться в Ярославль: для него важнее местничества было единство всех русских сил. Такой же линии придерживался и Кузьма Минин. Известно, что под соборной грамотой Дмитрий Пожарский подписался десятым, а Кузьма Минин — пятнадцатым. Не это было главным, а реальная власть над ополчением. Эту власть Пожарский и Минин не отдали никому.

Две основные задачи стояли перед полководцем: постоянное расширение территории, на которую распространяется власть «Совета всей земли», и продолжение формирования освободительной армии. Ту и другую задачу решал Пожарский во время «ярославского стояния».