Фердинанд Опль - Фридрих Барбаросса

На подобные же действия Штауфена можно указать и в связи с городом Арлем — с областью, где намного раньше проявили себя и выступления городских сил, и консульские формы правления. Правда, угроза положению иерарха исходила в особенности от оппозиции знати — сеньоров Бо и графов Форкалькье, в то время как в отношениях с городскими консулами присутствовало достаточное взаимопонимание. В начале 1160-х годов император порвал с Бо, тесно связанными с Империей со времен Конрада III, что, впрочем, не принесло пользы архиепископу Арльскому. Речь тогда шла об урегулировании отношений господства в более широком контексте графства Прованс. С вверением этого графства Барселонскому дому на сцену выступил новый конкурент иерарха. В апреле 1164 года архиепископ Раймунд получил диплом, который, несмотря на определенный положительный результат для Арльской церкви, отныне удостоверял разделение прав господства, созданное в результате привлечения Барселонского дома. И все же обращает на себя внимание тот факт, что император в этой грамоте, впервые подчиняя арльский консулат архиепископу, принимал во внимание и городские силы архиепископской резиденции — в данном случае именно как важную опору сеньора города. Большой ущерб позициям Империи в Южной Бургундии начиная с середины 1160-х годов наносили действия арагонского короля Альфонса, который после смерти своего двоюродного брата, союзного императору, оспаривал его статус в Провансе и на морском побережье. Вместе с тем эта новая расстановка сил заставила ряд представителей знати вновь перейти на сторону Штауфена. Только после заключения Венецианского мира Барбаросса опять смог фактически реализовать суверенитет Империи над этой зоной. Его триумфальный поход по землям Бургундии летом 1178 года обрел свою демонстративную кульминацию в коронационной церемонии, состоявшейся в Арле 30 июля [645] См. об этом прежде всего: Fried J. Op. cit. S. 347 ff. . Если Арльская церковь была удостоена в выданном тогда дипломе титула «principalis sedes regni Burgundie» (главная кафедра королевства Бургундии), то здесь не в последнюю очередь обнаруживается и выдающееся место города. Известная лишь из более поздних упоминаний директива императора консулам Арля, которая наряду с подтверждением прав архиепископа ясно удостоверяет их назначение и власть над городом, — еще одно свидетельство того, как государь интегрировал городские круги Бургундии в свою политику.

В епископском городе Балансе мы вновь встречаем характерный пример его городской политики в бургундских землях. В принципе и здесь все исходило из модели епископского господства над городом. Правда, в Балансе документально не подтверждается возникновение консулата во времена Барбароссы, но и здесь бюргерские круги выступают весьма впечатляюще. Во время единственного посещения города императором в августе 1178 года при предъявлении одной епископской грамоты super regimine itlius civitates , то есть о господстве над городом, бюргеры выдвинули требование императорского санкционирования их участия в политических делах собственной родины. Протестовавший против этого епископ, очевидно, хотел использовать присутствие государя для того, чтобы с его помощью снова сделать обратимой уступку, отвоеванную горожанами в один из кризисных моментов сеньориального господства. После совещания с епископом Вьенна, эрц-канцлером всей Бургундии и одновременно главой диоцеза Баланс, а также с благородными и высшей знатью страны Фридрих вынес свое решение. Хотя господство епископа над городом в принципе было сохранено, бюргеры все же получили существенное упрочение их лично-правового статуса и защиту их денежных операций. Очевидно, им даже был передан собственный аутентичный экземпляр императорской грамоты.

В заключение стоило бы привести еще один пример из мира бургундских городов, позволяющий сделать интересное наблюдение по поводу городской политики Штауфена. Случай с епископским городом Оранжем демонстрирует, что император при известных условиях был готов отойти от той схемы епископского господства над городом, которая обычно выявляется повсеместно. Уже во время единственного установленного пребывания в Оранже в августе 1178 года дому Бо, который имел здесь доминирующие позиции, была выдана грамота, а городской епископ оставлен без внимания. В противоположность прочим бургундским городам император, таким образом, считался здесь с фактическими властными отношениями. Осенью 1184 года Барбаросса, передав господам Бо право чеканки монеты в Оранже, предоставил им выгоднейшие в финансовом смысле суверенные права, которые в остальном были постоянной частью регалий, выданных епископу. Сверх того было определено, что назначение там консулов должно быть связано с получением согласия от этого знатного рода.

Именно мероприятия Барбароссы в сфере городской политики должны рассматриваться как чрезвычайно характерные для его способностей правителя и для его правления вообще. Столкнувшись с мощными как в экономическом, так и в политическом отношении общественными силами, он проявил свой большой талант политика. Гибкий в поступках, готовый учесть весьма различающиеся обстоятельства местного господства и примерить свои мероприятия к этим ограничительным рамкам, он сумел утвердиться и здесь, на поприще борьбы с миром городов. Неудачи были преодолены, способность к отступлению от политической линии и воля идти на компромисс дали ему возможность обеспечить в итоге господство Империи, сохранив в форме властной структуры «благо мира» (Ьопит pads), как замечательно определено это в одном из его городских дипломов [646] См. по этому поводу: MGH. DF. I. 752 (о Балансе); см. об этом также: Opll F. Stadt und Reich. S. 514. .

В начале этого обобщающего обзора связей Фридриха Барбароссы с современными ему зарубежными государствами необходимо поставить вопрос об общераспространенных тогда представлениях по поводу отношений с иными государственными образованиями, а в конечном счете — о проблеме мнимого или действительного «штауфеновского мирового господства», столь сильно дебатируемой исследователями. При этом историография, если обобщить ряд интересных ссылок, отказалась от мнения о фактическом притязании Штауфена на реальное мировое господство. Напротив, она увидела в засвидетельствованном документами понятии императорской auctoritas указание на вышестоящее положение Империи над другими державами в смысле, отличном от политической гегемонии [647] По этому поводу см. более давнюю работу Р. Хольтцмана (Holtzmann R. Der Weltherrschaftsgedanke des mittelalterlichen Kaisertums und die Souveränität der europäischen Staaten // Historische Zeitschrift. 1939. Bd. 159. S. 251 ff), а также интересные, дифференцирующие эту тематику замечания Майера о письме Генриха II Английского к Барбароссе от 1157 года: Mayer Н.-Е. Staufische Weltherrschaft? Zum Brief Heinrichs II. von England an Friedrich Barbarossa von 1157 // Friedrich Babarossa / Hrsg. von G. Wolf Darmstadt, 1975. (Wege der Forschung; 390). S. 190 ff. Ср. также: Kirfei H. / Weltherrschaftsidee und Bündnispolitik: Untersuchungen zur auswärtigen Politik der Staufer. Bonn, 1959. (Bonner historische Forschungen; 12); Appelt H. Die Kaiseridee Friedrich Barbarossas // Ibid. Friedrich Babarossa / Hrsg. von G. Wolf. Darmstadt, 1975. (Wege der Forschung; 390).S. 232. . Лишь недавно обратили внимание на то, что мысль о мировом господстве, которую можно обнаружить у императора и у папы, была гораздо менее связана с реальной политической структурой Запада, чем с христианской общностью, respublica Christiana [648] Hageneder O. Weltherrschaft im Mittelalter // Mitteilungen des Instituts für österreichische Geschichtsforschung. 1985. Bd. 93. S. 257 ff. . Фактически именно применительно к Барбароссе может быть доказан церковно-религиозный компонент этой идеи, особенно в отношении к церкви, к самому папству. Достаточно вспомнить, как Штауфен поздней осенью 1159 года в полном осознании своего верховенства обратился ко всему западному христианству, включая обоих кандидатов на папский престол, с тем чтобы прояснить церковный вопрос на созванном им соборе в Павии. Это чрезмерное преувеличение штауфеновских властных притязаний, к тому же никогда не связывавшихся с объективными условиями разрешения церковной схизмы, должно было уже тогда, и скоро, вызвать к жизни его критиков. Иоанн Солсберийский по поводу церковного собрания в Павии в феврале 1160 года, когда Штауфен встал на сторону Виктора IV, произнес знаменитые слова: «Кто назначил немцев судьями над народами?» Тем самым отвергались чрезмерные притязания имперских властей на то, чтобы решить церковный вопрос практически своей собственной волей и так, чтобы это имело законную силу для всего Запада [649] Ср.: The Letters of John of Salisbury. Vol. I / Ed. by W. J. Millor and H. E. Butler, revised by C. N. L. Brooke. London; Edinburgh; Paris; Melbourne; Toronto; New York, 1955. (Nelson Medieval Texts). Nr. 124; Engels O Stauferstudien: Beiträge zur Geschichte der Staufer im 12. Jahrhundert: Festgabe zu seinem 60. Geburtstag. Sigmaringen, 1988. S. 236 f. .