Кэрол Либерман - Плохие девочки. Почему их любят мужчины и как хорошим девочкам узнать их секреты

Я просто хотел поддерживать с ней дружеские отношения. Она приехала с сестрой и ее женихом. Увидев ее, я сразу подумал: «А она хорошенькая», а затем сразу: «Вот только в инвалидном кресле».

У Кевина промелькнула мысль, что по крайней мере Джолин не сможет «уйти», как предыдущие сердцеедки, с которыми он встречался, что она с меньшей вероятностью причинит ему боль. Как ему казалось, она нуждалась в нем больше других. Они поладили. На следующей неделе они болтали в интернете. Джолин жила в ста километрах от города, в котором жил и работал Кевин, но он начал ездить к ней каждые выходные.

Я все еще хотел быть просто ее другом, потому что не испытывал к ней особого влечения, к тому же было непрактично заводить отношения с ней уже хотя бы потому, что жила она очень далеко. Я сказал ей: «Мы просто друзья». Но Джолин хотела большего, чем просто дружба. Она сказала мне: «Подумай об этом».

К счастью для Джолин, Кевин чувствовал, что он застрял в ситуации, из которой ему очень хотелось выбраться.

Если приравнять типичную властную мать к кораблику, то моя мать была бы на его фоне «Титаником». Мои родители подумывали разойтись. Мама уговорила меня купить дом, в котором мы могли бы жить с ней вместе. Жить с матерью было очень сложно. В общем, я был парнем, жившим с матерью в непростых условиях и случайно встретившим девушку, которая могла бы помочь изменить мою жизнь к лучшему. Джолин то и дело говорила: «Мне кажется, у нас все будет хорошо». В конце концов я сдался.

В следующий раз, когда Кевин навестил Джолин, он вручил ей записку, в которой говорилось о том, что они могут быть больше чем просто друзьями.

Я написал его на листе бумаги в линейку, как в начальной школе. Так я сделал слабую попытку быть романтичным. Она была в восторге.

Джолин жила в доме отца. Через шесть недель после того, как они познакомились, Кевин переехал к ним и стал ездить на работу. И хотя их отношения еще только начинались, Джолин воспользовалась своим преимуществом и сказала ему: «Ты должен выбрать между своей матерью и мной». Кевин начал намекать матери, что она должна съехать.

Я ужасно себя чувствовал. Я сказал матери, что хочу стать полицейским. Зарабатывают там мало, поэтому больше я не могу позволить себе собственный дом. Мать подрабатывала то тут, то там. В общем, она вернулась к моему отцу и снова стала жить в убогой квартире в плохом районе. Отцу по-прежнему не везло с работой. Мама подкармливала кошек. Эти кошки учинили такой разгром в моем доме, что он простоял с вывеской «продается» несколько месяцев, и мне пришлось сделать скидку.

Через шесть месяцев после их знакомства Джолин начала принимать таблетки, тогда они стали спать вместе. И хотя до этого они уже ласкались «по-взрослому», им нужно было заняться любовью для подтверждения отношений.

Я всегда был ханжой. Джолин была у меня первой женщиной, она сказала, что девственница, и у меня нет причин не верить ей. Я хотел подождать какое-то время, чтобы получить гарантии на тот счет, что, если она случайно забеременеет, я обеспечу семью. В то время мы думали, что любим друг друга, но теперь я понимаю, что мы просто сообща набирались опыта.

Через два года их отношений они решили пожениться. Кевин заказал обручальное кольцо. Но когда кольцо доставили, он так и не сделал ей формальное предложение.

Наши отношения нельзя было назвать любовью, они просто были хорошими. Я не опустился на одно колено, а просто сказал: «Сегодня доставили твое кольцо». — «Значит, мы помолвлены?» — спросила Джолин. «Ага», — ответил я. «Ладно, отлично», — сказала она. Но мы так и не назначали официальную дату нашей свадьбы.

Когда они только начали жить вместе, Джолин училась в университете, и с ней было о чем поговорить. После окончания университета она разослала бесчисленное количество резюме, но найти работу не смогла и впала в уныние. Потом ее отец попал в серьезную аварию на мотоцикле, и Джолин пришлось заботиться о нем. Это пробудило в ее душе старые раны, потому что она знала о том, что отец никогда не любил ее по-настоящему из-за ее инвалидности. Когда Джолин была ребенком, отец заставил ее мать съехать, забрав с собой дочь, потому что она со своей инвалидностью была у него как бельмо на глазу, он поневоле чувствовал себя виноватым и неполноценным. Но когда ее мать связалась с плохой компанией, отец забрал Джолин к себе. Теперь же он сам нуждался в уходе. По мере того как перспективы будущего Джолин с каждым днем становились все более туманными, она все глубже погружалась в депрессию.

Мы больше не проводили ночи вместе. Джолин сказала, что она слишком подавлена для того, чтобы заниматься сексом, и что противозачаточные таблетки снижают ее либидо.

Когда отец Джолин пошел на поправку, он дал им понять, что хочет, чтобы они переехали. Они нашли идеальный дом. Кевин надеялся, что уединение и романтические представления об обустройстве дома придадут новую силу их отношениям, но настоящей близости по-прежнему не было. Напротив, Джолин стала более требовательной к нему.

Она всегда хотела быть правой. У меня никогда не хватало смелости сказать ей, что она неправа, потому что она всегда апеллировала к своей инвалидности, чтобы манипулировать мной. Поскольку ей было трудно выходить в общество, она хотела, чтобы я сидел дома с ней. Достаточно было упасть одной снежинке, чтобы она сказала: «Сегодня тебе нужно остаться дома и работать удаленно, потому что ты можешь разбиться, вылетев с обледенелой эстакады». Летом она говорила мне, что я должен остаться дома, потому что обещали грозу. Я всегда капитулировал перед ней. Но всякий раз, когда я оставался дома, она целыми днями с утра до вечера смотрела телевизор. «Я хочу быть с тобой» означало тупо пялиться в телевизор на диване в гостиной, с иллюзией нашего общения.

Какое-то время Кевину льстило, что Джолин хочет, чтобы он оставался дома, рядом с ней, поскольку его родителям не было дела до того, дома он или где-то болтается.

Я никогда не был близок с отцом, а мать была суровой и нерадивой. Я так и не понял, из-за чего она так злилась, но в моем детстве она принимала лекарства и на каждое Рождество попадала в психушку. Она во всем видела плохое. Джолин такая же, как и моя мать. Они обе хотят всегда быть правыми и устраивают истерики, когда ты не делаешь то, что им от тебя нужно.

Мои родители были барахольщиками, поэтому наш дом всегда был помойкой. Однажды, когда мне было лет девять, к нам в дверь постучали. Должно быть, кто-то позвонил в службу защиты детей. Родители были на работе, и я был дома со своим младшим братом. Женщина спросила: «Можно мне войти и поговорить с вами?» Я ответил: «Вам нужно прийти еще раз, с полицейским и ордером на обыск» — и закрыл дверь. Я позвонил другу, который жил неподалеку. В течение следующих восьми часов мы с моим другом наполняли мусорные мешки барахлом и складывали их в подвале. Мы привели дом в полный порядок. Когда мать вернулась домой, она испугалась и сказала: «Что, черт возьми, здесь произошло? Все эти вещи были важны для нас. Что вы с ними сделали?» Я объяснил маме, что приходил человек из службы защиты детей. Она заставила меня принести эти мешки и все вывалить из них. В этот момент вернулась женщина из службы защиты детей. Она сказала: «Мы отдадим детей в приемную семью, пока все не будет убрано». Люди из церкви помогли матери все убрать. После того как эта чиновница перестала к нам приходить, наш дом вмиг снова превратился в помойку. Моя мать склонна к педантизму, но очень многое в своей жизни она пускала на самотек. А отец то и дело сидел без работы, и у них всегда было мало денег. У моей матери не было дома — полной чаши, зато у нее был дом — полный бардак.