Лиза Кул - Плохие парни: почему мы их любим, как с ними жить и когда бросать

И хотя вы, вероятно, сочли бы очень слабым утешением мысль, что вы помогаете голодному зверю, позволяя ему вас сожрать, вы, возможно, больше похожи на Красавицу, чем вам кажется. Вспомните случаи, когда вы позволяли мужчинам, которых любили, причинять вам боль, а потом оправдывали их подлость. Может быть, вы до сих пор вините себя за разрыв последних отношений, думая, что если бы вы были более привлекательной, более страстной в постели или полезной для вашего парня, то он все еще был бы с вами? Если вы полагаете, что от вас зависит, будет ли ваш избранник счастливым, или чувствуете вину, когда вам не удается решить его проблемы, спросите себя, почему вы так охотно берете на себя ответственность за избавление мужчины от его невзгод.

Одно из объяснений заключается в том, что вы сами немного раненая поэтесса, поэтому взваливаете на себя заботу быть опорой и источником оптимизма для вашего парня, чтобы забыть о собственных горестях.

В течение многих лет Мерри [4] Merry (англ.) — «веселая». верила, что она такая же веселая и жизнерадостная, как и ее имя, хотя ее улыбка скрывала много печали, даже депрессии. «Я всякий раз так спешила на помощь Ларри, когда ему отказывали в роли в кино или он не мог встать с постели, чтобы пойти на очередное прослушивание, что у меня просто не оставалось времени внимательно посмотреть на себя и признать, что я ощущала себя опустошенной и несчастной».

Возможно, осознание того, что вы являетесь музой меланхоличного барда, наполняет вас радостью потому, что при этом вы чувствуете свою силу. Джинджер, например, с радостью наводит порядок в хаотичной жизни своего возлюбленного (талантливого, но неисправимо безалаберного музыканта), потому что ей нравится чувствовать себя нужной. «Если бы не я, он, наверное, носил бы одну и ту же одежду до тех пор, пока она не превратилась бы в ветошь, спал бы на вентиляционной решетке метро и бренчал на гитаре, медленно умирая от голода», — говорит она с ноткой самодовольства в голосе, напоминая всем о том, какая она сильная и хваткая.

Такие женщины, как Джинджер (она стремится быть «супервумен», решающей все проблемы своего беспомощного любовника), зачастую таким образом решают собственные проблемы, с которыми они не справились в детстве, — например, не вылечили от печали отца или не смогли дать ему капитал и успех, к которым он стремился. Возможно, вы находите поэта-меланхолика неотразимым потому, что втайне чувствуете себя виноватой в том, что причинили боль отцу (или не избавили его от боли), и, повзрослев, пытаетесь загладить свою вину любовными связями с уязвленными мужчинами. Вы можете, подобно Джинджер, хвалиться, как хорошо заботитесь о своем парне, тем самым говоря всему миру: «Я умею сделать мужчину счастливым, поэтому я вовсе не плохая дочь».

Чрезмерная потребность холить и лелеять проблемных мужчин указывает на более мрачную предысторию — детство, в котором вы подвергались насилию или должны были опекать кого-то из родителей, больного алкоголизмом или психически неуравновешенного. Спасая своих возлюбленных, вы, возможно, действуете в силу глубочайшей потребности спасти себя от своего тяжелого детства.

Некоторых женщин к их творческим партнерам привлекает не боль, а удовольствие. В детстве Нона увлекалась искусством и с удовольствием занималась рисованием и лепкой. «Когда я стала старше, мне перестало нравиться то, что я делала, потому что я создавала в уме прекрасные образы, но никогда не могла как следует передать их на бумаге или в глине. В конце концов я поняла, что мне не хватает таланта, чтобы заниматься искусством, поэтому я решила, опираясь на свои знания, найти того, кто действительно мог бы создать шедевр». Она устроилась на работу в искусствоведческий журнал и бродила по галереям, пока не нашла мужчину со скрытыми талантами. Отныне она его любовница, модель и муза и опосредованно, помогая ему добиться успеха, осуществляет свою мечту стать знаменитой художницей.

Женщины, которые боятся собственного успеха, могут отказаться от стремления к нему, направив все свои силы на помощь своему мужчине в достижении его успеха. Для того чтобы превратить раненого поэта в целеустремленного триумфатора, требуется неиссякаемый запас преданности, поэтому иная женщина может до того увлечься этой задачей, что даже не заметит, что упустила собственные шансы поймать удачу за хвост.

Существует также таинственный союз между угрюмыми талантливыми мужчинами и оптимистичными отзывчивыми женщинами. Зачастую ее привлекает труднейшая цель, которую ставят перед собой эти мужчины, а еще — задача выяснить, как трансформировать весь этот необузданный талант и творческую энергию в успех, к которому он стремится, и вдобавок не менее интригующая проблема, как сделать его счастливым. Поскольку вам так трудно добиться его улыбки, то если вы заслужите от хотя бы одну его улыбку, это будет для вас большей наградой, чем улыбка позитивного спутника жизни, которому легко угодить. Еще одна причина, по которой эти противоположности притягиваются, заключается в том, что некоторым солнечным женщинам не хватает негатива, поэтому такая женщина может решить, что сумрачный мужчина превосходит ее в духовном развитии.

Помимо этого, экспрессивные, артистичные мужчины обладают ярко выраженной эротической привлекательностью для многих женщин. Как это ни парадоксально, они соблазняют нас тем, что не пытаются нас соблазнить. В отличие от напористых в сексуальном отношении мужчин, которые могут угрожать нам своим всепоглощающим, неконтролируемым эротизмом, эти деликатные, одухотворенные поэты кажутся нам соблазнительно доступными. Нам остается только сделать первый шаг, чтобы нежно заключить такого мужчину в объятия и заняться с ним любовью.

Проснувшись, Красавица обнаружила, что готов ужин. Она стала есть в одиночестве, но тут услышала приближение Чудовища и испугалась, что оно ее съест. Но Чудовище просто село с ней рядом, и они проговорили целый час. Красавица обнаружила, что оно не так уж свирепо, как ей поначалу показалось. Потом Чудовище встало и хрипло спросило:

— Ты любишь меня, Красавица? Ты выйдешь за меня замуж?

Ее голос дрожал, когда она ответила:

— Нет.