Лиза Кул - Плохие парни: почему мы их любим, как с ними жить и когда бросать

Жестокость вашего мужчины — это не только способ опосредованно отомстить своим суровым родителям. Она также защищает его, чтобы он не стал жертвой садистских побуждений других людей, как это бывало в его детстве. Держа других людей (или вас) в страхе и в ежовых рукавицах, ваш спутник жизни показывает, что он вооружен и настолько опасен, что никто не должен даже помышлять о том, чтобы отнять его пистолет (или пенис). Этот страх объясняется жестокостью его матери (вот почему он боится излить в вас свою сперму, ведь в этом случае он почувствует себя слишком уязвимым).

Почему тогда ваш мужчина хотя бы изредка проявляет интерес к мазохизму? Подчиняясь вам в постели время от времени, он не подвергает себя опасности, потому что сохраняет преимущество, поскольку указывает вам, как именно вы должны, по его желанию, причинять ему боль, унижать или подавлять его. Ваш парень получает извращенное удовольствие, когда его наказывают. Если вы отшлепаете его и скажете, что он дрянной мальчишка, он почувствует себя любимым. Это происходит потому, что единственное внимание, которое он получал от родителей, заключалось в садистском насилии (которое, возможно, его сексуально возбуждало), а еще потому, что он втайне очень хочет, чтобы у него была такая мать, преданности которой хватило бы, чтобы с любовью научить его самодисциплине, которой ему всю жизнь не хватало. По сути, он хочет, чтобы кто-то привел его в норму, что является невыполнимой задачей, поскольку он слишком осторожен, чтобы позволить вам или кому-то другому приблизиться к нему на достаточно близкое расстояние, позволяющее оказать на него реальное воздействие.

Вас манит к бесчувственному, но фатально очаровательному преступнику его эротическая аура опасности или вы наслаждаетесь ощущением власти, возникающим при мысли о том, что самый плохой парень на свете вами околдован? На самом деле верно и то и другое, поскольку психопат способен в своем болезненном сладострастии доходить до самых изуверских крайностей в сексе и насилии.

Некоторые женщины испытывают пьянящее удовольствие, флиртуя с запретным: вас может тянуть к головорезу, как мотылька к пламени, потому что вы бессознательно хотите сгореть. Ваша мучительная потребность в наказании толкает вас в объятия смертельно опасного любовника, который хочет, чтобы вы играли роль мазохиста, а он — садиста, поскольку ваше неодолимое чувство вины за свои эротические побуждения заставляет вас втайне верить, что единственным оргазмом, которого вы заслуживаете, является оргазм смерти.

Если ваш отец был суровым и жестоким (как тот мельник, который был готов выдать собственную дочь замуж за кого угодно, даже за людоеда) или сексуально озабоченным, это могло закрепить в вашем мозгу нездоровую ассоциацию между сексом и агрессией. Возможно, вы все еще вините себя за то, что в юности были жертвой своего отца, в физическом или сексуальном смысле, и чувствовали себя никчемной, потому что ваш отец не ценил вас, или ощущаете иррациональное чувство вины за то, что не смогли защитить от его нападок мать или каких-то других женщин, и полагаете, что заслуживаете наказание за то, что считаете своими преступлениями, совершенными в детстве.

Еще одна травма, которую вы (и ваш смертельно опасный возлюбленный) могли получить в детстве, объясняется тем, что вы регулярно видели, как ваши родители занимаются сексом друг с другом или с другими партнерами, — это пугающий опыт для ребенка, который может подумать, что папа обижает маму, сильно толкая и грубо лаская ее. Чем чаще ребенок с тревогой наблюдает эти «сцены из жизни первобытных людей», тем выше вероятность того, что он станет считать секс чем-то диким, звериным и очень болезненным.

Есть еще возбуждение вуайериста, которое может вас охватывать, когда ваш любовник проявляет насилие или, как вам кажется, способен на него. Вы можете отождествлять себя с хладнокровной яростью своего изверга больше, чем думаете, уподобляясь в этом дочери мельника, бесцеремонно брошенной ее бесчувственным отцом, которая следила из-за бочки за тем, как ее жених грабит и убивает другую женщину. Вы можете получать опосредованное удовольствие, наблюдая, как он причиняет кому-то боль, потому что в глубине души хотели бы поквитаться с кем-то, обижавшим вас, например с жестокосердным отцом или холодной матерью, которая вас отвергала. Подсознательно вы можете даже восхищаться каким-то из этих преступников, потому что он делает то, о чем вы только мечтаете: терзает общество (и родителей), которое обидело вас и внушило мысль, что вы презренный изгой.

Это доведенное до крайности чувство идентификации объясняет, почему некоторых женщин тянет к опасным преступникам или даже серийным убийцам, которые могут казаться им самыми породистыми жеребцами в табуне.

Одна из таких женщин, Ева, несколько лет назад заявила с экрана телевизора, что она любит Ричарда Рамиреса, «Ночного странника», замучившего до смерти тринадцать женщин. Для нее все его обаяние заключается в том, что «он вырвался из системы. Мир перенаселен, поэтому убийства не имеют значения. Женщины все равно умрут». С Рамиресом, который сейчас сидит в тюрьме, ее связывает то, что она сама росла как настоящая заключенная: родители не разрешали ей общаться с другими детьми и обучали на дому. Ева разделяет патологическую ненависть Рамиреса к женщинам (они напоминают ей ее крайне деспотичную мать).

Подобно Еве, которая упивается преступлениями Рамиреса (но при этом посылает ему стихи в попытке его перевоспитать), вы можете обнаружить, что одна ваша часть аплодирует антиобщественным поступкам вашего возлюбленного, а другая жаждет спасти его от царящего в нем мрака. Вы выражаете одновременно и бессильный гнев, так как выросли в доме, где не было порядка и любви, и желание быть спасенной от родителей, которые бросили вас, как дочь мельника, чтобы вы пошли в одиночестве и без защиты через темный, пугающий лес жизни. Поскольку в детстве вы чувствовали себя абсолютно беспомощной, идея укрощения опасного возлюбленного может быть для вас очень соблазнительной, потому что, если вам удастся вырвать шип из лапы тигра, вы станете даже еще более могущественной, чем он.

И хотя эта фантазия играет определенную роль в отношениях с любым плохим парнем, она особенно сильна у тех женщин, которые связываются с заключенными. Независимо от того, тянет их к знаменитому серийному убийце или заурядному грабителю, суть их притяжения к парню, сидящему за решеткой, зачастую в том, что он не может убежать от них... или от их помощи. В глубине души они чувствуют себя непривлекательными и боятся, что свободному мужчине, они не нужны или что в лучшем случае они заслуживают какого-нибудь осужденного преступника, наихудший вариант плохого парня. Возлюбленный, который сидит в тюрьме и зависит от их подарков, писем, денег и любви, формирует в глазах такой женщины удовлетворяющую ее иллюзию абсолютной власти над ним. Он может быть плохим, неблагонадежным или даже крайне опасным, но прямо сейчас он в вашей власти, во всяком случае пока не выйдет на волю.