Дэвид Граймс - Неразумная обезьяна [Почему мы верим в дезинформацию, теории заговора и пропаганду] [litres]

При индивидуализированном доступе и поисковых возможностях современных информационных технологий люди смогут сосредоточить свое внимание на профессиональных интересах, музыке и развлечениях, которые уже соответствуют их определенному профилю, или же смогут читать только те новости и аналитические материалы, которые соответствуют их изначальным предпочтениям. Люди, получившие возможность отсеивать материалы, не соответствующие их предпочтениям, будут образовывать виртуальные клики, изолируя себя от противоположных точек зрения, и тем самым укрепятся в своей предвзятости и предубеждениях. Интернет-пользователи смогут искать взаимодействия и общения с единомышленниками, придерживающимися точно таких же взглядов, а следовательно, перестанут доверять важным решениям, принимаемым людьми, чьи ценности отличаются от их ценностей. Эта добровольная балканизация и утрата навыка разделения опыта и ценностей может оказать вредное влияние на структуру демократических обществ, так же как и на работу децентрализованных организаций.

Это суждение, высказанное за много лет до явления массового интернета и возникновения социальных сетей, оказалось поистине провидческим. Конечным результатом стало формирование порочного круга: положительная обратная связь, возникающая из самоотбора, искажает восприятие и в еще большей степени отклоняет индивида от реальности. Возьмем для примера Твиттер. По условиям этого микроблога все записи на платформе являются по умолчанию публичными. Но это не предупреждает поддержания эффектов эхокамеры, ибо пользователи выбирают источниками информации твиттеры тех людей, за которыми они готовы следовать.

Реальность такова, что медийные каналы распределения информации изменились до неузнаваемости мгновенно. В прошлом информация рождалась в отделах новостей по всему миру, причем коллективы журналистов и редакторов работали над соблюдением стандартов и проверяли соответствие любого сюжета фактам. Эти усилия не всегда были успешными – безусловно, оставалось огромное поле для улучшений. Тем не менее при всех недостатках той традиционной модели она обеспечивала – в определенной степени – сохранение стандартов и качества журналистики. В традиционных средствах массовой информации сюжеты, мнения и материал получали огранку и, как правило, приводились в соответствие с контекстом. Но в течение всего нескольких коротких лет нового тысячелетия все драматическим образом поменялось.

Большинство из нас теперь черпает новости в Сети. Причем, как правило, мы получаем их не из цифровых вариантов традиционных газет или журналов, а путями, преломленными призмой социальных медийных сетей. В итоге мы становимся собственными кураторами и зачастую настроены выхватывать вершки, полностью лишенные какого бы то ни было контекста. Когда же мы превращаемся в “самих себе редакторов”, то приобретаем склонность укрепляться в наших предвзятостях, вместо того чтобы бросить им вызов. Редактируя свои собственные новости, мы склонны придавать большую значимость тому, что согласуется с нашим восприятием и уверяет нас в том, что наш взгляд на мир верен. При обилии доступных источников информации мы можем с легкостью подобрать десяток статей, излагающих убеждения, которых мы уже и без того придерживаемся, и вдобавок подкрепить их несколькими постами и видеороликами из YouTube . Вместо того чтобы получать информацию вместе с контекстом, мы по сути компилируем беспорядочный набор вырезок, подтверждающих то, что мы предпочитаем считать правдой, а не то, что на самом деле ею является.

Лишенные контекста и сдерживающих барьеров наиболее радикальные голоса двух противоположных краев спектра легко делятся на два противостоящих друг другу, четко разделенных лагеря. Любой предмет, рассматриваемый через такую редуцирующую линзу, приобретает черно-белые свойства: он может быть либо “хорошим” или “плохим”, либо “правильным” или “неправильным”. Конечно, как мы уже видели, такая дилемма часто оказывается ложной, так как предполагает игнорирование спектра мнений, которых придерживаются разные люди. Уже сам тот факт, что один человек имеет возможность по собственному желанию выбрать только те источники, которые согласуются с его взглядами, а другой – и тоже базируясь лишь на своих предпочтениях – выбирает иные источники, придает глубокую субъективность любому спору, препятствуя достижению любой формы согласия. Хуже того: эта разделенность бывает настолько глубокой, что исключает даже возможность договориться по поводу неоспоримых фактов и порождает еще большую поляризацию. Данная проблема была очень четко изложена в опубликованном в 2016 году докладе Колумбийской школы журналистики о воздействии социальных медийных средств:

Проверенные новости смешиваются с непроверенной информацией и частными мнениями. Слухи и сплетни носятся в воздухе и текут рекой. Мы называем это цифровой фрагментацией. Журналистские компании вынуждены урезать расходы, чем подрывают свою способность предлагать более достоверную информацию, снабженную контекстом и анализом. Одним из результатов цифровой фрагментации является поляризация. Не основанные на фактах мнения и слухи поддерживают поведение, принимающее форму быстрого решения типа “нравится” – “не нравится”… Люди могут утратить навык отличать информацию от мнения.

Наблюдение, выполненное исследовательской службой Пью, выявило, что 66 процентов миллениалов (людей, родившихся после 1985 года) черпают новости в первую очередь из социальных медиа. Еще более показательно, что около 40 процентов пользователей убирают из своих социальных медийных контактов пользователей с противоположными политическими мнениями – то есть можно утверждать, что мы не просто любим наши огороженные уютные садики, но и стрижем их так, чтобы они становились еще более единообразными. Откровенная склонность к подтверждению предвзятости ослепляет нас, лишая возможности слышать вполне уместные возражения и мнения других людей и погружая во все более вредящую нам ортодоксию. Причем эта проблема не ограничивается социальным медийным пространством – она поразила уже и поисковые системы, такие, к примеру, как Google , который применяет разнообразные алгоритмы для ранжирования страниц и при упорядочении ответов на запросы в немалой степени ориентируется на популярность. Поскольку у поисковиков есть огромный массив сведений о пользователях, базирующийся на содержании прежних запросов, они осмеливаются скармливать нам информацию, потакающую нашим капризам и прихотям, что еще больше усугубляет проблему.