Дэвид Граймс - Неразумная обезьяна [Почему мы верим в дезинформацию, теории заговора и пропаганду] [litres]

Конца образовательной цензуры должно было, казалось, хватить для разрушения твердыни креационизма. Видимо, так бы оно и случилось, если бы в середине восьмидесятых годов профессор права Филипп Джонсон внезапно – после драматичного развода – не уверовал, не пережил просветления и не создал движение Разумного замысла (РЗ). Слово “разумный” в названии звучит как оксюморон, так как это движение является все тем же старым добрым креационизмом, рядящимся в научные одежды. Тем не менее оно набирало силу, и в 1990 году его вожди основали “Институт открытия”, который должен был заняться “наукой, соответствующей христианским и теистическим убеждениям”.

Для достижения этой цели создатели движения и института разработали “стратегию клина”, который следовало вогнать в публичный дискурс. Их главной задачей было представить теорию эволюции как всего лишь одну из множества других теорий, а значит, настоять на правомерности признания их собственных идей как равно содержательных и достойных преподавания в учебных заведениях. Для людей доверчивых и ничего не подозревающих такая позиция могла показаться разумной: теория эволюции – это же “просто” теория, так, собственно, почему она претендует на особый статус? Однако само слово “теория” чревато двусмысленностью, а его значение зависит от контекста. В разговорном английском этим словом можно обозначить в том числе и простое предположение, иными словами – гипотезу. Однако в научном словоупотреблении термином “теория” обозначают лишь проверенную гипотезу, которая не только наилучшим образом объясняет все наблюдаемые данные, но и обладает, если можно так выразиться, “предсказательной” силой. Научная теория – это не некое предположение, это – нечто придирчиво проверенное и подкрепленное многочисленными свидетельствами и доказательствами. Эволюция – это “просто” теория в том же смысле, в каком “просто” теорией является теория об инфекционной природе заразных болезней или теория относительности: теория эволюция является общепринятым научным объяснением природных явлений, подкрепленным убедительными доказательствами.

“Институт открытия” весьма ловко объединил эти два разных определения, надеясь, что ложная эквивалентность послужит опорой для их религиозной философии. Кампания, проводимая под лозунгом “Учить искусству дискуссии”, была жестко раскритикована Американской ассоциацией за прогресс науки, потому что она призывала к сфабрикованному, искусственному диспуту, для которого нет ни малейших оснований. Еще бы! Ведь его организаторы утверждали, будто теория эволюции противоречива с научной точки зрения. Сведения о “стратегии клина” просочились в Сеть в 1999 году, но, несмотря на это, руководство школьного округа Довер одобрило преподавание в местных школах теории Разумного замысла – наряду с теорией эволюции. Это продолжалось до 2005 года, когда было принято судебное постановление об абсолютной недопустимости и неоправданности преподавания лжеучения на равных с научной теорией.

Казалось бы, за пределами Америки говорить о каких-то сильных позициях креационизма просто смешно, однако продолжающиеся “дебаты” относительно изменения климата являются типичным образчиком взятого на вооружение принципа насаждения сомнений. Убедительных доказательств в пользу того, что главной движущей силой климатических изменений является деятельность человека, более чем достаточно. Со времен начала индустриализации в атмосферу были выброшены миллионы тонн углекислого газа, и его пелена из года в год повышает температуру на поверхности нашей планеты. Несмотря на безусловный консенсус научного сообщества, отрицатели до сих пор пытаются посеять сомнения, для того чтобы скрыть тот факт, что их собственная позиция не выдерживает никакой критики. Отрицание климатических изменений – это не маргинальная вера; в отсутствие глобального потепления фанатично верит значительная доля населения. Отчасти причиной этого является ложный баланс. В то время как научные доказательства подлинности климатических изменений практически неопровержимы, в СМИ редко упоминают об этом реальном факте. Бойс Ренсбергер, директор центра научной журналистики Найта при Массачусетском технологическом институте, заметил по этому поводу, что “уравновешенная научная журналистика не означает приписывания равной значимости обеим сторонам спора. Она означает пропорциональное весомости доказательств распределение значимости”.

Печально, но ложный баланс в отношении климатологии давно стал позицией по умолчанию: обзор 636 статей, опубликованных в американских газетах между 1988 и 2002 годами, указывает на то, что в большинстве из них имело место одинаковое отношение к взглядам находящихся в меньшинстве отрицателей климатических изменений и тех, кто представлял мнение научного сообщества. Такая ситуация характерна, впрочем, не только для Америки. Даже Британская государственная телерадиокорпорация Би-Би-Си – знаменитая своими безупречными научно-популярными программами – лишена иммунитета к подобным ошибкам. В 2011 году в отчете о доверии бренду прозвучала критика Би-Би-Си за ее “преувеличенное и избыточное внимание к маргинальному мнению” относительно рукотворного влияния на мировой климат. В том же отчете было сказано, что, несмотря на огромное число научных свидетельств в пользу влияния человеческой деятельности на климат, в нескольких передачах Би-Би-Си наблюдалось слишком “прямолинейное соблюдение редакционного принципа беспристрастности”, в результате чего отрицатели климатических изменений получили очень много эфирного времени. В подобном же отчете за 2014 год было сказано, что основные выводы остаются прежними.

Конечным следствием такого положения дел является тот факт, что климатология (наука о климате) испытывает вредоносное влияние отсутствия согласия: хотя ученые оценивают ситуацию с климатом практически единодушно, многие люди убеждены, что климатология – наука более-менее противоречивая. В опубликованном в 2013 году исследовании говорилось, что общество уверено в том, будто доля ученых, согласных с антропогенным воздействием на климат, несколько превышает 50 процентов, хотя на самом деле она приближается к 100 процентам. Такие глубоко укоренившиеся сомнения препятствуют защите планетарной экологии, хотя, к счастью, в последние годы в этой области наметилось некоторое улучшение. В статье, опубликованной в 2017 году, констатируется: “вещательные СМИ и пресса всего мира стали охотнее придерживаться научных воззрений на климатические изменения”, однако, несмотря на это, отрицателям до сих пор предоставляется непропорционально много газетных полос и эфирного времени, и есть целые медийные ниши, где засилье отрицателей является поистине устрашающим. Чаще всего эти ниши находятся в колонках консервативных изданий, что совершенно не удивляет, если вспомнить об идеологически мотивированных суждениях тех, кто отрицает человеческий фактор влияния на климатические изменения.