Эрих Фромм - Быть человеком. Концепция человека у Карла Маркса

История религии, история человечества в целом (и индивидов тоже) показывает, что существуют два пути преодоления отделенности и достижения единения. Один из них можно найти во всех примитивных религиях, это возвращение к природе, превращение человека в животное и уничтожение в нем всего, что есть специфически человеческого: его разума, его сознания. Такое уничтожение достигается самыми разными способами: опьянением, оргиями или просто отождествлением с животными, погружением в состояние зверя, особенно медведя, льва или волка. Другими словами, это попытка преодолеть чувство одиночества, перестав быть человеком и вернувшись в природное состояние, в котором человек – часть природы и может превратиться в животное. Однако, как символически выражает это Библия, как только Адам и Ева покинули рай, т. е. состояние единства, в котором человек еще не родился как человек, два ангела с огненными мечами стали охранять вход, и люди вернуться не могли.

Другое решение по преодолению отделенности и достижению единства было найдено в период между 1500 и 500 годами до н. э. в Китае, Индии, Египте, Палестине и Греции: единство было найдено не благодаря регрессии, а в силу развития специфически человеческих сил разума и любви до такой степени, что мир стал человеку домом; став полностью гуманным, человек жил в новой гармонии с собой, со своими собратьями-людьми и даже с природой. Это была идея пророческого мессианизма. Эта же идея была присуща позднесредневековой религиозной мысли. И она же была идеей гуманизма XVIII века. На самом деле это сущность религиозной и духовной западных традиций. Задача человека – развивать свою человечность; в этом развитии он найдет новую гармонию и тем самым единственный путь, на котором возможно решить проблему рождения человека.

Родившись, все мы встаем перед вопросом, на который должны дать ответ не разумом, но всем нашим существом. На него существует всего два ответа. Один из них – регрессия, другой – развитие нашей человечности. Множество людей, как я считаю, сегодня это большинство , пытается избежать ответа и заполняет время тем, что мы называем развлечениями, отвлечениями, свободным времяпрепровождением, чем бы это ни было. Однако я полагаю, что в конце концов мы обнаруживаем, что это решение – не решение, что те, кто делает такой выбор, страдают от скуки и депрессии, хотя и не осознают этого.

Я кратко упомянул свою собственную концепцию того, как можно было бы рассматривать базовую конфигурацию человека в терминах созвездия, а не в терминах субстанции, но, конечно, чтобы развить эту тему, требуется много времени, и сейчас я даже не буду пытаться это сделать [52] См. E. Fromm, Man for Himself and Inquiry into the Psychology of Ethics, pp. 38–50; The Sane Society, pp. 22–66; и особенно E. Fromm and Ramon Xirau, eds., The Nature of Man, pp. 3–23. . Здесь я хочу добавить всего одно соображение: сущность человека станет важна только для тех и только тогда, когда оживет интерес к переживанию человеком своего единства; сейчас этот интерес мертв.

Что же тогда представляет собой опыт гуманизма? В приведенном выше обзоре я старался показать вам, что опыт человечности может быть выражен словами Теренция [53] Публий Теренций Афр (195–159 до н. э.) – древнеримский драматург . – Примеч. пер. : «Ничто человеческое мне не чуждо». Я несу в себе всю человечность; несмотря на утверждение, что нет двух одинаковых людей, парадокс заключается в том, что мы все разделяем одну и ту же субстанцию, одно и то же качество; ничто из того, что существует в любом человеке, не отсутствует во мне. Я преступник, и я святой. Я младенец, и я взрослый. Я человек, живший сто тысяч лет назад, и я человек, который при условии, что мы не уничтожим человеческую расу, будет жить через сто тысяч лет.

Данное утверждение имеет очень важную связь с одним феноменом, с которым его обычно не связывают, а именно с феноменом бессознательного. Фрейд был не первым, кто открыл бессознательное, но он, несомненно, первым подверг его полному систематическому исследованию. Тем не менее его концепция бессознательного была очень ограниченной. Он полагал, что определенные инстинктивные желания, такие как стремление к кровосмесительству или убийству, подавляются. Да, это так. Однако проблема шире. Что такое на самом деле сознание? Наше сознание представляет собой совокупность всего человеческого опыта, который наше конкретное общество позволяет нам осознавать. Обычно, за исключением очень небольших индивидуальных различий, мы осознаем наш язык, нашу логику и те табу, которые наши общества позволяют нам осознавать. Существует, можно сказать, «социальный фильтр», и только тот опыт, который может через него пройти, становится тем, что мы осознаем; это и есть наше сознание.

А что собой представляет наше бессознательное? Наше бессознательное – это все человечество. Наше бессознательное – это универсальный человек. Наше бессознательное – это все, что есть человеческого, хорошего и плохого, в каждом из нас минус та небольшая часть, которая является сознанием, представляющая опыт, мышление, чувства в соответствии с культурой, в которой мы оказались более или менее случайно. Наше бессознательное – это целостный человек и, следовательно, величайшее значение соприкосновения с бессознательным не в том, чтобы обнаружить кровосмесительные желания или еще что-то (что иногда может оказаться важным). Величайшая важность открытия Фрейдом возможности соприкосновения с бессознательным именно в том и заключается, что, войдя в соприкосновение с бессознательным, мы соприкасаемся со всем человечеством, соприкасаемся с целостным человеком в нас, и тогда действительно для нас больше не существует чужака. Более того, мы больше не судьи другим в том смысле, что больше не видим свое превосходство над ними. Если мы в соприкосновении со своим бессознательным, тогда мы действительно ощущаем себя так же, как ощущаем всех других. Мы преодолеваем отделенность внутри себя, из-за которой мы осознаем только то, что выражается в нашей конкретной культуре, и соприкасаемся с тем, что разделяем со всем человечеством.

Национализм, как и трайбализм, – нечто совершенно противоположное. Там мы не соприкасаемся с человечеством. Мы соприкасаемся только с одной частью человечества и производим очень простую операцию: мы переносим все зло в себе на чужака, в результате чего он – дьявол, а мы – ангелы. Именно это мы переживаем во всех войнах, в противостоянии в частной жизни, и именно это переживается обеими сторонами в холодной войне. Я считаю, что человек вынужден выбирать между возрождением гуманизма, обновлением духовных оснований нашей западной культуры, которая служит основанием гуманизма, и отсутствием какого-либо будущего.