Олег Цендровский - Между Ницше и Буддой [счастье, творчество и смысл жизни]

Восприятие любого организма является стереотипным почти полностью, и само по себе это не проблема. Мы нуждаемся в когнитивных заготовках для скорости и экономии энергии, иначе не успевали бы реагировать на изменения окружающего мира, исследуя его каждый раз заново. Как и все хорошее, однако, стереотипы способны давать сбой, если своевременно не обновляются и более не адекватны отражаемой действительности. В данном случае они дают сбой особенно часто, и чтобы разобраться в этом, необходимо ответить на ключевой вопрос: почему стереотип «Чужой» изначально толкает восприятие именно в сторону враждебности?

Долгое время это связывалось с личными недостатками конкретных индивидов и обильным грузом культурных предрассудков. Всю историю человечества люди через посредство религий и социально-политических учений усваивали азбучную «истину», будто «Они» – это плохо, а «Мы» – это хорошо, и считали, что отличие является достаточным casus belli . Сегодня, соединяя наследие философии с изучением мозга, мы знаем, что корни искажений, порождаемых делением на «Мы» и «Они», залегают куда глубже культурных и прочих внешних влияний. Они покоятся в самом фундаменте психики homo sapiens , как и многих других живых существ, и имеют три главных эволюционных источника.

На протяжении миллионов лет и вплоть до самого недавнего времени наши предки жили в основном маленькими сообществами по 20–35 особей, и в любом случае их численность почти никогда не переваливала за 150. Каждое сообщество занимало свою территорию и порой перемещалось в поисках новой, но где бы оно ни находилось в любой конкретный момент, там не было достаточно растительной и животной пищи для кого-то еще. Чужак являлся конкурентом в борьбе за лучшие места обитания, он был угрозой выживанию, тем, кто не замедлит отобрать принадлежащее тебе вместе с твоей жизнью. В этом он разительно отличался от родных членов сообщества, которые могли делиться и делились, соединяли усилия в общих интересах, а также были намного доброжелательнее друг к другу, сознавая, что им предстоит вместе жить.

В природе различные группы одного и того же вида зачастую находятся в очень жёсткой конкуренции друг с другом. Те, кто был слишком благодушно расположен к гостям извне, умирали и отсеивались эволюцией, которая формировала поведение в сторону недоверия к чужим. Из-за этого бесчисленному количеству живых существ, от насекомых, ракообразных и птиц до приматов, свойственна территориальность и идущая в довесок к ней враждебность к чужим.

У крыс, к примеру, отличие своего от чужого основывается на запахе – уникальном наборе молекул, свойственном стае и родственным особям. Если крысу изъять на месяц из стаи, а потом вернуть назад, то бывшие товарищи растерзают ее, поскольку запах за это время изменится. Если же в течение пары дней пропитывать ее запахом родной группы, содержа в изоляции, то по возвращении домой с ней все будет в порядке. Самцы шимпанзе, наши ближайшие родичи, отличают своих от чужих по намного более сложному набору критериев, чем крысы, но ничуть не менее суровы. Они регулярно патрулируют границы своей территории и, завидев чужака, в самом буквальном смысле слова нередко разрывают его на куски.

Иммунная система человека содержит в себе огромную библиотеку чужеродных молекул (антигенов) и срабатывает при их попадании в организм. Вирусы, бактерии и грибы, однако, очень быстро эволюционируют, и установленной в нас защиты никогда не хватает, чтобы вовремя идентифицировать всех возбудителей. Внутри человека поэтому действуют механизмы иммунного обучения, которые с течением времени корректируют защитные датчики как при жизни индивида, так и внося изменения в геном популяции. Сообщество, живущее в определенном регионе, вырабатывает повышенный иммунитет к специфическим для него антигенам, но часто оказывается совершенно беспомощно против инородной заразы. От чего африканец почешется и почихает, европейца может в муках убить, как и наоборот.

Самый яркий исторический пример – это уже упоминавшееся ранее почти полное вымирание коренного населения Америки в ходе испанской колонизации. Не пуля или шпага обеспечили конкистадорам победу, а привезенная ими оспа. В 1520 г. население многолюдной столицы ацтеков Теночтитлана сократилось почти на половину от бушующей эпидемии этой болезни. Порядка 90 % населения Ацтекской империи (современная Мексика) вымерло в течение последующих пятидесяти лет от болезней, упав с тридцати миллионов до трех. Даже обычный европейский грипп мог убить целую деревню до последнего человека. Не каждое столкновение с чужими оканчивается столь трагически, но природа выработала повышенную осторожность ко всему непохожему из-за опасности, которую могут представлять незнакомые антигены.

В каждом сообществе существуют относительно стабильные иерархия и распределение ролей. Конечно, везде случаются дворцовые перевороты и вспышки насилия, но в целом они представляют собой большую редкость. Приход в группу новых членов несет угрозу статусу тех, кто там уже состоит, и может запустить новый виток борьбы за власть и перераспределение уже распределенных ресурсов. Более того, чужаки приносят с собой иные правила, взгляды и привычки, что способно подорвать единство группы, авторитет ее распорядков и лидеров. Культура и ее официальные стражи потому всегда пестовали недоверие к инородным обычаям и тем, кто их приносит.

У природы и культуры были все резоны, чтобы пропечатать в нашем мозге стереотипное деление мира на две условные категории чёрного и белого. Эта классификация обладает пластичностью и внутренним разнообразием – сотнями оттенков в пространстве между крайними полюсами. Внутри нашей группы есть те, кто к нам ближе, они как бы светлее, и те, кто дальше, ближе к чёрной части спектра. Среди чужаков имеются «более» чужие и «менее» чужие, те, кто постепенно перемещается из чёрной части спектра в серую, и те, кто двигается в обратном направлении.

Современные методы исследования мозга не оставляют никаких сомнений касательно врожденности структурирования реальности по принципу Свой / Чужой. Нейросканирование фМРТ показывает, что начиная с трехлетнего возраста у человека автоматически активируется миндалина при демонстрации фотографий представителей других рас[18]. Это происходит даже при предъявлении изображения ниже порога осознанного восприятия, когда человек не понимает, что вообще что-то видел. Миндалина же есть главный центр обработки угрожающей информации, который запускает реакции страха и агрессии.