Олег Цендровский - Между Ницше и Буддой [счастье, творчество и смысл жизни]

Более того, как дети, так и взрослые интерпретируют нейтральные лица представителей иных рас как более злые, чем нейтральные лица своих. Фотографии, на которых «чужой» (причём не обязательно по расовому признаку) испытывает боль или находится в неприятной ситуации, вызывают намного меньший эмоциональный отклик, чем если это происходит со своим.

Каждый индивид со здоровым мозгом изначально предвзят в отношении тех, кого он классифицирует как чужих, пропорционально степени их чуждости. Основания для включения или исключения из этой категории при этом могут сильно варьироваться. Для кого-то люди всех рас и культур есть часть огромной и дружной семьи, но вот националисты, гомофобы, бессердечные капиталисты или производители мяса – мишень для ненависти.

Кем бы ни был Чужой, но как только он попадает в эту категорию, то по законам присущей ей оптики подвергается сильным когнитивным искажениям. Он демонизируется, обрастает дискредитирующими мифами, его недостатки преувеличиваются, а достоинства умаляются. Подобно магниту, Чужой притягивает к себе агрессивные инстинкты, являющиеся неотъемлемой частью человеческой психики. Для их описания психоаналитики использовали термин мортидо, в противоположность инстанции любви, притяжения, влечения – либидо .

Концепция мортидо появляется уже у самого отца-основателя Фрейда под именем греческого бога смерти Танатоса, противопоставляемого им богу Эросу как олицетворению любви. Поначалу Фрейд не хотел признавать, что эта темная сторона бессознательного обладает врожденным и самостоятельным существованием, но после Первой мировой войны он начинает смотреть на мир все пессимистичнее, а сопротивление концепции мортидо прекращается. От самых горьких доказательств этой разрушительной силы он был избавлен, так как умер в самые первые дни Второй мировой войны.

Политические деятели и всякого рода манипуляторы издавна знали, что стереотип Чужого притягивает к себе агрессию. Как управлять группой? Как заставить ее ненавидеть и бояться тех, кого нужно вам? Нужно убедить людей, что они чужаки, при этом желательно связав их образ с посягательством на ресурсы и территорию, с инфекцией и загрязнением, наконец, с угрозой внутренней целостности и обычаям. Именно это наиболее умелые манипуляторы делают сегодня, делали раньше и будут делать всегда.

Если обратиться к самому масштабному примеру, то вся машина нацистской пропаганды Третьего рейха смогла обратить мортидо самой культурной нации Европы в желаемом направлении именно используя стереотип Чужого. Им удалось убедить народ в том, что евреи – не вполне люди, что они принадлежат к иной, низшей и враждебной категории живых существ. Они не такие как мы, и насилие к ним, утверждала пропаганда, не может считаться аморальным и оцениваться так же, как насилие к немцам, ведь не считается аморальным вытравить вредителей или прихлопнуть комара.

В своих речах Гитлер и Геббельс задействовали все три рассмотренные эволюционные угрозы, используя свое поистине демоническое инстинктивное чутье. Во-первых, они подчёркивали, что евреи подминают немецкую и вообще мировую экономику, отбирают рабочие места и обманом стягивают на себя капитал – это удар по первому пункту, территория и ресурсы.

Во-вторых, в описании евреев они с маниакальной последовательностью ассоциировали их с загрязнением, инфекцией и их источниками, называя чумными крысами, насекомыми, бациллами, грязными, нечистоплотными – и так далее. Именно такими, неопрятными и отталкивающими, евреев показывали в пропагандистских фильмах, заставляя аудиторию испытывать физическое отвращение. В-третьих, акцент делался на распространении евреями губительных идей и порядков, которые разлагают умы и вносят хаос в общество.

Образ врага вообще широко используется властителями народов, поскольку дает грубый, чреватый, но эффективный внешний выход для бурлящей внутри группы негативной энергии и тем самым предохраняет ее. Связи в сообществе укрепляются, гармонизируются, повышается взаимная лояльность и послушание входящих в него членов, ибо возрастает их потребность друг в друге, дабы противостоять реальному или воображаемому противнику.

Когда у группы нет врага, нет объекта для высвобождения агрессии, негативная энергия может обратиться внутрь и разрушить общность. Мировые державы с особой охотой пестуют образ врага в моменты кризиса для легитимации собственной власти и решения внутренних конфликтов. Так, США целенаправленно культивировали и гиперболизировали страх перед СССР во время «холодной войны». В совсем недавней истории подогреваемый Америкой страх перед терроризмом, Северной Кореей, Россией позволил ее лидерам расширить собственные полномочия и укрепить позиции, а также консолидировать нацию путем предоставления внешнего выхода для страха и деструктивных энергий бессознательного.

Достигаемая таким образом сплоченность всегда дается дорогой ценой. Люди играют с огнём, потворствуя самым древним и темным инстинктам, подчиняя им свои разумные и созидательные стороны. Общество начинает неумолимо скатываться в психопатологию и может закончить там же, где и Третий рейх, утащив с собой многие миллионы других, а при сегодняшних военных технологиях и весь мир целиком. Только усилие сознания способно противодействовать опасным иллюзиям стереотипа Чужого. Для этого мы должны целенаправленно применять свою способность суждения, выстраивать свое отношение к тем или иным явлениям действительности на ее основе и не идти на поводу у вмонтированных в нас шаблонов восприятия.

Мы уже имели возможность убедиться, что у природы были веские основания воспитать в нас враждебность к чужакам. В тех условиях это был грубый, но действенный ориентир поведения, и то же самое можно сказать о противоположном когнитивном искажении – стереотипе Своего. Выживание видов homo, как и многих других на нашей планете, миллионы лет зависело от сотрудничества и взаимопомощи внутри группы. Мы должны были быть необъективно благодушными по отношению к своим детям, родственникам и затем соплеменникам, приуменьшая масштабы их возможной невыносимости или ограниченности.

Такая предвзятость в сторону симпатии цементировала сообщество, снимала внутреннюю напряжённость и повышала выживаемость. В силу пластичности человеческого сознания, Своим для нас может стать что угодно – не только родное дитя или товарищ по социалистической партии, но и домашний питомец и даже любимый фикус в горшке. Как только мы наклеиваем на некий объект ярлычок Свой, он тотчас окрашивается в розоватые тона различной интенсивности. «Своя рубашка ближе к телу», «в гостях хорошо, а дома лучше» – сотни пословиц и сентенций во всех языках отражают эту склонность нашей психики.