Скотт Харрис - Приглашение в социологию эмоций

В своем крайнем выражении данное предубеждение может привести нас к вопросу: для чего изучать эмоции? Что можно узнать о явлении, о котором люди не могут говорить? Если люди не могут описать свои глубочайшие чувства, самые важные для них эмоции, то не следует ли это отдать на откуп искусству, музыке, сексуальности или другим символическим средствам?

Несмотря на все утверждения о невыразимости чувств, люди постоянно обозначают свои эмоции, которые они действительно испытывают и по поводу обычных, и по поводу неординарных событий [Harris, Ferris, 2009]. В гл. 6 мы рассмотрим те социальные факторы, которые отвечают за то, как люди обозначают как свои собственные, так и чужие чувства. Высказывания типа: «Я счастлив быть здесь», «Моя мама обожает президента Обаму» или описание протестующих как «разгневанной толпы» можно анализировать как стратегические, поскольку они производят особое впечатление на аудиторию и преследуют определенные цели. Политик перед дебатами может заявить, что он «взволнован» (thrilled), но высока вероятность, что использование именно этого словесного описания (а не, к примеру, «взвинчен», «нервничаю», «раздражен» или «испытываю тревогу») отвечает ожиданиям его аудитории и соответствует его цели завоевать голоса избирателей.

Взаимодействие с аудиторией и цели являются социальными факторами, которые определяют то, как люди обозначают или идентифицируют эмоции. Как мы увидим в гл. 6, не во всех культурах используется один и тот же эмоциональный словарь [Heelas, 1986]. Например, самоанцы используют одно слово ( alofa ) для обозначения и сочувствия, и любви, и дружеских чувств, а также не проводят различий между ненавистью и презрением [Russel, 1989, p. 294]. С другой стороны, представители племени утку (Utku) (см. примеч. 1 в конце главы) проводят более тонкие различия, чем американцы, используя отдельные названия для страха физического вреда ( iqhi ) и страха того, что другие сочтут вас недобрыми ( ilira ); они также выделяют термин ( qiquq ) для описания состояния «на грани слез по причине сдерживаемой враждебности» [Russel, 1989, p. 294]. Люди используют разные наборы понятий для описания своих чувств в зависимости от языка, на котором они говорят, и занятий, в которых они участвуют. Некоторых работников инструктируют, каким образом говорить, что они «гордятся» услугами и товарами своей компании, как они «действительно заботятся» о своих покупателях, или как им «жаль» своих конкурентов, даже если (по крайней мере в некоторых случаях) работники предпочитают описывать свои чувства по-другому.

Короче говоря, вопреки убеждению, что эмоции невыразимы в языке, в определенной степени разделяемому американцами, люди действительно постоянно обсуждают и обозначают как слабые, так и сильные эмоции. Поэтому социологи имеют возможность изучать социальные процессы, условия и словари, определяющие, каким образом происходит обозначение эмоций.

– Относится ли изучение эмоций исключительно к области психологии?

– Нет, социологи и представители других социальных наук также могут сделать вклад в исследование эмоций.

По сравнению с другими дисциплинами социология не часто преподается в старших классах. Для большинства учеников знакомство с социологией происходит в колледже, если вообще происходит. Первая из всех социальных наук, ассоциирующаяся с изучением эмоций, – это, безусловно, психология, которая как раз обычно преподается в старшей и средней школе США (и больше обсуждается на телевидении и в кино). На первый взгляд действительно кажется, что изучение эмоций больше подходит именно психологии, поскольку она больше сфокусирована на индивидуальном опыте и человеческой анатомии, а также в силу того, что она тесно связана с психиатрией и психологическим консультированием.

Несмотря на это, представители других социальных наук изучают эмоции уже на протяжении нескольких десятилетий. Интересные исследования эмоциональности проводят представители разных факультетов – антропологии, медиакоммуникаций, географии, истории и социологии. Любой специалист, изучающий людей, может начать исследовать эмоции, поскольку без них невозможно понимание человеческого поведения и социального мира. Поэтому необходимо преодолеть некоторые предубеждения, которые, возможно, свойственны вам, относительно дисциплинарных границ в социальных науках. Между ними существует множество пересечений, и они имеют общее происхождение. Эмоции следует изучать с точки зрения разных перспектив, и рискованно предполагать, что одна дисциплина имеет монополию на истину.

В последующих шести главах я буду привлекать материал из разных дисциплин, но главным образом буду обращаться к тому, что пишут об эмоциях социологи. Я полагаю, что социологи могут внести большой вклад в изучение эмоций, учитывая широту и глубину их интереса к социальным факторам, которые в основном определяют человеческий опыт. Моя цель – сделать из этой книги живой и ясный путеводитель. Я сконцентрируюсь на тех понятиях, которые читатели могут «протестировать» в своей повседневной жизни, и в меньшей степени на тех результатах исследований, которые нужно запомнить.

Как указывает заголовок книги, я написал именно приглашение в эту область социологии, а не ее систематическое описание. Я сосредоточился на тех идеях, которые мои студенты нашли наиболее интересными, доступными и применимыми. После прочтения книги читатели могут обратиться к другим источникам (которые рекомендованы в конце каждой главы) за более детальными примерами и более полным изложением того, что социологи уже написали об эмоциях.

Что такое эмоции?

Обычно в первой главе учебника следует отмечать, как трудно дать определение социальному явлению. Даже самые маститые ученые не могут сказать точно , что´ они изучают. Не существует простого или совершенного подхода к определению таких понятий, как альтруизм, культура, семья, глобализация, предрассудок, религия, спорт, терроризм или преступления белых воротничков (см.: [Harris, 2014, ch. 3]). Социальная жизнь настолько запутанна и одновременно так интересна, что не подразумевает прямолинейных определений. В результате разные специалисты зачастую предлагают специфические определения ключевых терминов в зависимости от своих теоретических и методологических предпочтений.

Та же тенденция прослеживается и в определении эмоций как предмета исследования. Представители социальных наук не пришли к единому и «лучшему» определению эмоций. В 1980-х и начале 1990-х годов специалисты предложили более 20 различных определений эмоций [van Brakel, 1994], однако до сих пор не достигнуто согласие по поводу этих определений [Izard, 2010] (см. примеч. 2 в конце главы). Одни определения относительно краткие и минималистичные: «Эмоции являются реакциями на ситуации, которые интерпретируются на основе предшествующего социального опыта» [Clanton, 1989, p. 179]. Другие дефиниции – более пространные и плотно «упаковывают» различные значения: «Эмоция является универсальной функциональной реакцией на внешнее событие-стимул, временно интегрирующей физиологические, когнитивные, феноменологические и поведенческие “каналы”, которые способствуют увеличивающей приспособление и формирующей окружение общей реакции на текущую ситуацию» [Kalat, Shiota, 2007, p. 313].