Мэриэнн Пауэр - Какая чушь [Как 12 книг по психологии сначала разрушили мою жизнь, а потом собрали ее заново] [litres]

Я почувствовала еще большее отвращение к себе, чем накануне вечером. Я не больна. Я в состоянии работать. Ради бога, у меня есть карьера, нет иждивенцев и ипотеки. Моя проблема с финансами – это только моя вина, – и я в состоянии из нее выбраться. Я поблагодарила ее и повесила трубку. Я не заслуживала ее сочувствия. Я заслужила огромный пинок под зад.

Итак, до конца августа я решила поставить селф-хелп на паузу и направить всю свою энергию на реальную самопомощь – то есть зарабатывание денег. Я практиковала терапию отказа и бесконечно писала по электронной почте всем знакомым и незнакомым редакторам. В течение четырех недель я работала без перерыва, семь дней в неделю, с 7 утра до 7 вечера. «Тайна» ничем мне не помогла, я помогла себе сама.

Я протестировала различные скорости сушки двадцати фенов и написала статью о шампуне для лошадей, который стал невероятно популярен среди людей. Я провела два дня с визажистом, который загримировал меня под Джека Николсона из «Сияния». Серьезно, с деревянной дверью и всем таким. Я написала о легинсах (которые все еще заставляли меня потеть в тех местах, где я не хотела потеть). Осветила документальный фильм BBC о передовых хирургических операциях для животных, включая операцию по удалению катаракты для орангутанга Розмари, операцию на мозге для тигра Тиары и протез хвоста для дельфина Фудзи. Я написала о кремах от солнца. Снова. Я съездила на аукцион в Южном Лондоне, чтобы купить вещи из потерянного багажа…

Никогда в жизни я не была так благодарна своей работе. На что тут, черт возьми, жаловаться? Мне так повезло, что я могу зарабатывать деньги, занимаясь всеми этими веселыми интересностями, – так почему я вообще хочу большего? Мне просто нужно повзрослеть и перестать быть таким избалованным ребенком. Стать практичной, а не эмоциональной. Действовать вместо того, чтобы блуждать в собственной голове.

К концу месяца я не то чтобы снова была на коне – но, по крайней мере, взяла под контроль долги. Я не знала, стоит ли мне возвращаться к саморазвитию. Может быть, настало время вернуться в реальность. Взглянуть правде в лицо.

– Думаю, именно это тебе и надо было вынести из своего эксперимента, – сказала Шейла по телефону. – Что твоя жизнь и без того хороша.

Но так ли это? На августовские банковские каникулы [1] Банковские каникулы – общественный праздник в Великобритании и неофициальный государственный праздник в Ирландии. мой друг и бывший коллега пригласил меня на барбекю. Я не хотела идти, но после ссоры с Сарой боялась потерять кого-то еще. Всю дорогу от Арчвэя до Клэпхема я ехала на автобусе. Это заняло два с половиной часа, но автобусы дешевле, чем метро, так что я решила помучаться.

– Давно не виделись, – сказал мой другой коллега, Том, открыв дверь и проводив меня в сад. – Чем занимаешься? Пишешь? В последнее время редко вижу твое имя, – сказал он.

– Да, я делаю кое-что, но не так много, как раньше.

– Да уж, рассказывай, – сказал он. – Даже моя мать больше не верит в то, что я журналист. В наши дни никто ничего ни за что не платит. Журналистика идет ко всем чертям…

К нам присоединилась еще одна коллега Лесли с угольно-черным бургером на бумажной тарелке.

– Журналистика умерла, – объявила она между двумя укусами. – Печатным СМИ конец. Теперь дети пишут в блоги… На днях меня попросили написать что-нибудь для нового сайта. Я спросила, сколько они платят, и они ответили: «Нисколько! Это для портфолио». Для портфолио? Я журналистка. Я пишу, чтобы оплачивать счета…

И они продолжили говорить о закате индустрии.

Это удручало, так что я попыталась добавить оптимизма:

– Да, но мир меняется, нет смысла на это жаловаться. Остается просто брать лучшее от того, что имеешь.

– И как же это сделать? – сказал Лесли.

– Ну, у нас появилось много возможностей, которых до этого просто не было. Посмотрите на всех этих людей, которые делают состояние на YouTube. Теперь можно снять, что угодно, не выходя из спальни, – сказала я.

– Я провела двадцать лет на Флит-стрит не для того, чтобы снимать видосики в спальне, – ответила Лесли.

– Люди, которые пишут бесплатно, убивают нашу индустрию, – добавил Том.

Я извинилась, сказав, что мне нужно в туалет, но вместо этого зависла на кухне, запылесосила в себя ярко-оранжевые чипсы тортильи и присоединилась к другому хору обреченности и уныния: «Вы видели цену на квартиры-студии в Клэпхеме?»

Эти люди были более платежеспособны и успешны, чем я. У них были дети, ипотека, пенсии и планы на отпуск, в то время как мне всего несколько недель назад пришлось платить кредиткой за тампоны – но, Боже, как они были несчастны. Я не хотела быть такой.

– Мне пора, – сказала я через пару часов.

Никто не расстроился. Я вышла в сад, чтобы со всеми попрощаться, и встретила женщину лет шестидесяти с крашеными черными волосами в беспорядочном пучке на макушке.

– Я Виктория, – сказала она, протягивая мне руку с длинными фиолетовыми ногтями.

Она была известной писательницей-феминисткой. Одна из тех невероятных женщин, которые вышли на протесты за равноправие и равную оплату труда в Гринхэм-Коммон.

– Ну, и как вам тут? – спросила она, приподняв бровь.

– Не особенно. Решила уйти.

– Скучно, не правда ли? – засмеялась она, подливая нам вина. – Вы тоже журналистка? – продолжила она.

– Да, вроде того, – ответила я.

– О чем пишете? – спросила она.

– В основном о туши для ресниц, – сказала я как бы в шутку, совсем смутившись: она-то писала о приличных вещах. Политика. Феминизм. – Но в этом году я занялась одним проектом…

Я рассказала ей о книгах по саморазвитию – наверное, решив, что произведу на нее впечатление, и она предложит мне сотрудничать, чтобы понять чуть больше о себе и мире.

Но я ошибалась.

– С какой стати вам понадобилось, чтобы кто-то указывал вам, как жить? – рявкнула она, отхлебнув теплое белое вино. – Разве вы сами ничего не можете?

Я открыла рот, чтобы сказать, что человечеству всегда будут нужны философия и религия для того, чтобы понять, как жить, – но она не дала мне шанса.

– Ваше поколение, – продолжила она, качая головой и скривив губы, – это все я, я, я, – она затянулась сигаретой. – Самовлюбленное, нарциссичное. В мое время нам было за что бороться. Проблемы. Несправедливости.

А потом, словно чтобы добить меня, она выплюнула:

– Книги по саморазвитию только делают невротиков еще более невротичными.

После этого я не стала утруждать себя прощаниями, схватила свою сумку и ушла.

Глупая корова! Да что она о себе возомнила? Может, я и потакаю своим слабостям, но она – злая, циничная и пьяная! Она просто завидовала мне! Да, именно так. Она ревновала! Я моложе, и у меня впереди целая жизнь, а у нее – нет!