Майкл Кан - Между психотерапевтом и клиентом. Новые взаимоотношения

Мало кто из нас имел родителей, способных на высокую безусловную оценку. Многие усвоили, что мы любимы, только когда делаем что-то удовлетворяющее наших родителей или выказываем приятные им чувства. Это может быть нечто желаемое или неугрожающее, или то, чем они могли бы гордиться. Большей частью наши чувства, желания и порывы не входят в категорию «удовлетворяющее наших родителей», Достаточно рано мы узнаем, что такие чувства и порывы нежелательны, а это приводит к пониманию того, что они — плохие. После этого нетрудно понять, как впоследствии теряется близость с нашей глубинной природой:

• если я узнаю, что во имя любви ближнего должен испытывать только хорошие чувства и хорошие порывы,

• и если я прихожу к убеждению, что моя подлинная самость наполнена плохими чувствами и плохими порывами,

• то я пытаюсь отрицать те части моей сути, к которым испытываю столь мрачные подозрения.

Если цель терапевта — стремление сделать исследование глубинной природы клиента безопасным для него, то можно понять, почему Роджерс считал необходимым безусловное положительное отношение.

Искренность, эмпатия и безусловное положительное отношение являются, таким образом, тремя элементами, которые Роджерс считал необходимыми для успешных клинических взаимоотношений. Я уверен, вам думается, что если бы каждый из нас мог быть всегда вполне искренним, эмпатичным и радушным, то мы находились бы в штате Нирвана или на небесах и не имели бы в наличии земных клиентов. То же самое полагал и Роджерс. Он не думал, что простой смертный может быть совершенным хотя бы в одном из этих трех качеств. Роджерс рассматривал каждый из этих атрибутов как континуум и считал, что искусство терапевта состоит всецело из развития собственных способностей продвигаться дальше и дальше вдоль каждой из трех составляющих этого континуума. Чем дальше продвигаешься, тем более искусным терапевтом становишься.

Смысл роджерсовской теории кроется в глубоком радикализме. Один из ее выводов заключается в том, что специальные интеллектуальные или профессиональные знания малообязательны для терапевта; во всяком случае, эти знания приносят ни так уж много пользы. Изучение теорий и техник, какими бы интересными они ни казались, особой ценности для терапевта не имеет [32] Rogers. The necessary and sufficient conditions. . Тренинг может быть полезным, даже очень полезным, но этот тренинг не должен сводиться к приобретению знаний. Здесь уместнее обучение, основанное на сопереживании, то есть род тренинга, который помог бы терапевтам расширить свое самосознание так, чтобы стать более искренними во всех проявлениях своей жизни, в том числе развить чувствительность и эмпатию в работе с клиентами. Этот тренинг дал бы им возможность прийти к соглашению со своими скрытыми предубеждениями, обидами и освободиться от них в оценке клиентов.

Как я уже говорил, Роджерс не считал себя терапевтом для работы в группах встреч, он не видел необходимости разделять с клиентом каждое мимолетное чувство. Однако в начале 60-х годов Роджерс проводил достаточно много времени, работая в группах встреч и группах развития сенситивных навыков. Тогда он рассматривал эти группы как некий потенциал для тренинга, развивающего качества, которые, по его мнению, были необходимы терапевту. И очень сожалел о том, что развитие сенситивности почти нигде не входило в обязательную программу обучения терапевтов [33] Rogers, C. R. (1970). Carl Rogers on encounter groups. New York: Harper & Row. .

Другой радикальный момент во взглядах Роджерса заключается в том, что он не видел никакой терапевтической ценности в диагнозе [34] Rogers. The necessary and sufficient conditions. . Существование категорий, в рамки которых можно было определить клиента, не добавляло ни капли к эффективности работы терапевта. Нет особых различий в том, считает ли кто-то своего клиента «пограничником», нарциссом, шизофреником или слегка подавленным. Если вы сможете быть искренними и сумеете передать клиентам, что цените их как людей и это — ваша твердая позиция, и если вам удастся проделать все это в достаточной мере, то ваши клиенты будут развиваться и изменяться, какой бы ярлык или клинический диагноз им ни присваивался. (Роджерс пришел к пониманию, что с клиентами, которые не настроены на перемены, работать тяжело; здесь изменения маловероятны. Он обнаружил, что у многих людей, диагностированных как шизофреники, подобная мотивация отсутствовала, равно как и у пациентов с другими диагнозами.)

Мысль Роджерса о составляющих успешной терапии подразумевает и определенную философскую позицию. Роджерс считал целью жизни «быть таким, какой ты есть на самом деле» [35] Rogers, C. R. (1961). On becoming a person, pp. 163–182. Boston: Houghton Mifflin. . Трудности у наших клиентов возникают потому, что они блестяще вызубрили: неприемлемо быть таким, какой ты есть. Поэтому Роджерс учил терапевтов выслушивать клиентов внимательнейшим образом, чтобы знать, кто же есть его клиент на самом деле. По мере того как терапевт тщательно следит за этим, клиент постепенно узнает, что с ним все в порядке, а так как Роджерс считал, что быть самим собой — составляет смысл и цель жизни, то легко понять, почему для него самопринятие было наибольшей ценностью, которую терапевт только и может предоставить клиенту.

Роджерс говорил, что работа терапевта будет полезной тогда, когда, взаимодействуя с клиентом, он поддерживает философскую позицию, сходную со своей [36] Rogers. The interpersonal relationship, p. 97. . В противном случае он, вероятно, направит клиента в русло бытия, которое ему, терапевту, представляется уместным для клиента. По мнению Роджерса, позиции некоторых терапевтов просто не соответствуют точке зрения, которую он представлял. Вот примеры этих несовместимых установок:

Людей невозможно представить в оценочном контексте, они попросту могут быть либо интересными, либо — нет.

Люди могут быть даже и не особенно интересными, но они дают материал для книг и статей, в которых высказываются идеи, а уж идеи определенно бывают интересны.

Терапевты скоро узнают о клиенте все, что есть интересного. Остальная работа заключается в том, чтобы помочь узнать это самому клиенту.

Терапевтическая теория управляет всеми данными. Когда собрано достаточно сведений, то клиента можно будет «втиснуть» в какую-нибудь теорию.

Нельзя доверять клиентам выбор собственного пути. Если предоставить их самим себе, они будут сопротивляться, защищаться и делать все, чтобы препятствовать дальнейшему развитию. Работа терапевта заключается в том, чтобы защищать клиента от таких саморазрушительных тенденций.