Люкс Альптраум - Притворство [Почему женщины лгут о сексе и какая правда за этим скрывается] [litres]

Итак, фотофильтры делают в виртуальном мире примерно то же, что и мейкап в реальном, – совершенствуют, корректируют и служат прочим бьюти-ухищрениям. Однако есть здесь один важный нюанс, который обычно упускают в дискуссиях на данную тему. Мне на него указала Аманда Хесс. Она убеждена, что фильтры нужны не столько для того, чтобы изменить внешность и подтянуть ее под бытующие каноны прекрасного. И не для того, чтобы привлечь подписчиков и увеличить просмотры профиля. Они нужны прежде всего ради чувства безопасности.

= Ретушь фотографии не может защитить нас от троллинга, но она хотя бы отчасти создает барьер между нами и агрессивными комментаторами

«Мне намного спокойнее думать, что выставленная в Сети фотография – это не мое реальное изображение, а некая его измененная версия, аватарка, сделанная в Snapchat, – поясняет Хесс. – Выходит, что не я пытаюсь обмануть людей, а программа. Онлайн-взаимодействие кажется безопаснее, если ты не выставляешь напоказ всю себя, без остатка, а делаешь это лишь частично». По мнению Аманды, социальные медиа требуют от тех, кто в них зарегистрирован, постоянного присутствия и постоянного предъявления миру своего лица. Для женщин это тяжкое бремя. Они легко могут стать объектом насмешек, нападок, троллинга. «Фильтры в какой-то мере от этого защищают. Это что-то вроде маски, позволяющей выйти к широкой аудитории, свободнее общаться с друзьями и наслаждаться теми преимуществами, которые дает публичность, при этом сводя к минимуму риски от пребывания у всех на виду».

Речь идет вовсе не о надуманных, а о вполне имеющих почву страхах. Хесс свидетельствует, что ей не раз доводилось становиться объектом онлайн-агрессии, злобы и даже угроз (64). Очень часто в своих нападках хейтеры обращаются к фотографии, обсуждают степень привлекательности женщины (неприятные замечания о внешности – обычный прием троллинга). Снимок может быть изъят и опубликован в другом месте и сопровожден унизительными комментариями. Да, помещая свое изображение в цифровое пространство, женщина должна быть к этому готова. В конце концов в публичности есть и плюсы, и минусы, и о ее темных сторонах тоже необходимо помнить. И тут фотофильтры приходят на помощь. Конечно, они не смогут полностью защитить нас от оскорбительных выходок неизвестных нам людей, но хотя бы создадут психологический барьер.

Если фильтры – это некая виртуальная форма бьюти-ритуалов, которые женщины совершают в реальной жизни, то некоторые виды нападок в Сети – это форма домогательств. Мужчина, пристающий к женщине на улице, может совершить примерно то же самое и в Сети. Представьте, что вы одна, без пары, отправились в бар или на вечеринку или решили просто прогуляться по проспекту. Надо понимать, что окружающие представители сильного пола могут проявить к вам внимание, и не всегда оно будет вам приятно.

В реальной жизни нет Snapchat-фильтров, которые оградили бы нас от обидных комментариев в общественных местах и уберегли от неприличных предложений, свиста и смеха, несущихся иногда вслед. Но есть другие способы дать отпор тому, чей интерес для вас нежелателен. Однако для этого иногда снова придется прибегнуть ко лжи.

Первое помолвочное кольцо Криста Энн надела на палец в шестнадцать лет. Оно было недорогим – простая, но симпатичная бижутерия, купленная в местном торговом центре. И подарил его вовсе не «жених» – она приобрела его сама, воспользовавшись подвернувшейся скидкой. (Энн тогда подрабатывала в книжном магазине неподалеку, а потому решила не упускать акции.) Для хозяина книжной лавки появление кольца было важным знаком: он понял, что тут ему ловить нечего. Маленькое украшение действовало на мужчин убедительнее, чем любые слова девушки о том, что она не заинтересована в более близком общении. Оно служило сдерживающим фактором для тех, кому она могла показаться привлекательной.

= Иногда приходится имитировать болезнь, чтобы отбиться от назойливых приставаний

С той поры прошло почти двадцать лет. За это время Энн освоила множество необычных способов, позволяющих дать отпор тому, кто проявляет ненужное ей внимание. Она стала старше и сменила кольцо невесты на обручальное. Потом она немного прибавила в весе. И стала отвечать заинтересовавшимся ею малознакомым кавалерам, что она не просто замужем, но еще и беременна.

Она притворялась глухой, тем более что знание языка жестов помогало делать это убедительно. Девушка с рождения страдала синдромом Элерса – Данлоса и фибромиалгией [51] Синдром Элерса – Данлоса – наследственное заболевание с характерным симптомом – гиперэластичностью кожи. Фибромиалгия – заболевание, вызывающее хронические мышечные и костные боли. – Прим. ред . и умела виртуозно имитировать случающиеся у нее иногда спазмы и судороги, подчеркнуто демонстрируя болезнь, чтобы отбить у мужчин желание с ней знакомиться.

Некоторые ее уловки давали отличный эффект, а некоторые вообще не срабатывали. Но Энн выдумывала все новые трюки. Ей необходимо было показать себя малопривлекательной, потому что она твердо усвоила: заявлений типа «Меня это не интересует» – как правило, бывает недостаточно.

= Существуют «мачо», которые настаивают на своем, даже если им прямо дают понять, что встречного интереса нет

Тут она не уникальна. Бесчисленное количество женщин говорили бесчисленному количеству мужчин «У меня есть бойфренд», ну, или что-то в этом роде, но те не слушали. Они не допускали мысли, что их внимание нежелательно. Правда, Энн довольно далеко зашла в искусстве обмана; она отнеслась ко лжи творчески. Отчасти этому способствовали ее жизненные обстоятельства. Живя в Далласе, девушка много пользовалась общественным транспортом и там сталкивалась с навязчивыми незнакомцами куда чаще, чем женщины, которые ездят на машине. Некоторое время она даже работала в секс-шопе, и посетители-мужчины по умолчанию считали, что с ней легко завести интрижку. Однако даже те женщины, которые не ездят в метро и не стоят за прилавком с игрушками для любовных утех, прекрасно знают: существуют «мачо», которые настаивают на своем, даже если им прямо дают понять, что встречного интереса нет.

Некоторые сочтут, что соврать про бойфренда – невелик грех. Ведь таким образом мы щадим мужское самолюбие, показывая, что ничего лично против них не имеем. Другие скажут, что за этим кроется более серьезная проблема. Когда я спросила Нила Штраусса, автора книги «Игра: проникаем в секретное сообщество мастеров пикапа» ( The Game: Penetrating the Secret Society of Pickup Artists) , как он смотрит на эту универсальную женскую «отмазку», тот сказал, что никогда об этом не задумывался. Однако вне зависимости от того, упоминается ли реальный бойфренд или воображаемый, сама эта форма отказа от общения с мужчиной дает пищу для размышления. Вот одна из интерпретаций: в 2013 году в онлайн-издании xoJane вышла статья, в которой утверждалось, что фраза «У меня есть парень» служит женщинам дурную службу, потворствуя мужскому шовинизму (65). Получается, что девушка придает бойфренду (даже виртуальному) бо́льшее значение, чем собственному желанию или нежеланию общаться.