Бессел ван дер Колк - Тело помнит все [Какую роль психологическая травма играет в жизни человека и какие техники помогают ее преодолеть]

Не открывая глаз, Питер ответил: «Если критиковать окружающих, они не посмеют причинить тебе боли». Я попросил его поблагодарить своего критика за защиту от боли и унижения, а когда он вновь замолчал, я заметил, как у него расслабились плечи, а дыхание стало более медленным и глубоким.

Следом он мне сказал, что понимает, как его напыщенность влияет на его отношения с коллегами и студентами; во время служебных совещаний он чувствовал себя одиноким и презираемым, а на корпоративных мероприятиях в больнице ему было неловко. Когда я спросил его, хотелось бы ему изменить отношение этой своей злобной части к людям, он сказал, что хотел бы этого. Затем я спросил, где она находится в его теле, и он обнаружил ее по центру груди. Я спросил, какие чувства она у него вызывает. Он ответил, что страх.

Затем я попросил продолжать фокусировать на ней свое внимание и продолжать следить за своими чувствами к ней. Он сказал, что ему любопытно узнать про нее побольше. Я предложил ему попросить своего критика показать, что именно он защищает. После продолжительной тишины, по-прежнему не открывая глаз, он сказал, что увидел сцену из своего прошлого. Отец Питера бил маленького мальчика, которым был он сам, в то время как взрослый Питер стоял в стороне и думал о том, как глупо было со стороны этого мальчишки провоцировать отца. Когда я спросил у него, что он чувствует по отношению к мальчику, которого бьют, он ответил, что презирает его. Он был тряпкой и плаксой. Демонстрируя малейшее неповиновение своему властному отцу, он неизбежно капитулировал и жалобно обещал вести себя впредь хорошо. В ответ появился критик и начал обзывать его такими словами, как «тюфяк» и «неженка». Я снова спросил Питера, не соизволит ли критик немного отступить, чтобы дать мальчику высказаться. Он полностью закрылся и перед уходом заявил, что вряд ли когда-то еще ступит ногой в мой кабинет.

Тем не менее на следующей неделе он снова пришел: его жена, как и обещала, пошла к адвокату и подала документы на развод. Он был опустошен и больше не выглядел тем полностью уверенным в себе врачом, с которым я познакомился. Он был явно напуган. Он был сам не свой от перспективы потерять семью – его утешала идея о том, что если все пойдет совсем плохо, он всегда сможет взять свою жизнь в собственные руки.

Он снова заглянул внутрь себя и обнаружил часть, ужасно боявшуюся того, что его бросят. Когда он вошел в состояние самоосозанного «Я», я призвал его попросить того напуганного мальчика показать, какое бремя он на себе несет. И снова его первой реакцией было отвращение к слабости этого мальчика, однако когда я попросил его уговорить эту часть отступить в сторону, он увидел себя маленьким мальчиком в родительском доме, который в ужасе кричал один у себя в комнате. Питер наблюдал за этой сценой несколько минут, молча всхлипывая. Я поинтересовался у него, все ли ему рассказал этот мальчик. Нет, были и другие сцены – например, как он бежал к двери, чтобы обнять своего отца, или получал пощечину за то, что ослушался мать.

Время от времени он прерывался, чтобы оправдать своих родителей – в конце концов, они пережили холокост со всеми вытекающими. Тогда снова предлагал ему выявить те его части, что прерывали рассказы мальчика о пережитой боли, и попросить их временно уйти в другую комнату. И каждый раз ему удавалось вернуться к своему горю.

Я попросил Питера сказать мальчику, что теперь он понимает, насколько ужасно ему приходилось. Долгое время он сидел, не проронив ни слова. Затем я попросил его показать мальчику, что он заботится о нем. После некоторых уговоров он обвил мальчика руками. Я был удивлен тому, что этот грубый и бессердечный с виду мужчина в точности знал, как о нем позаботиться.

Затем спустя какое-то время я призвал Питера вернуться к сцене, где мальчика обижал отец, и забрать его с собой. Питер представил, как, будучи взрослым, дает отпор своему отцу и говорит ему: «Если ты еще раз обидишь этого мальчика, я тебя убью». Затем он представил, как отводит этого мальчика на одну известную ему площадку для кемпинга, где тот под его присмотром играл и резвился с пони.

На этом, однако, наша работа не закончилась. После того как его жена забрала обратно бумаги на развод, некоторые из его прежних привычек вернулись.

Время от времени мы снова обращались к этому одинокому мальчику, чтобы Питер мог позаботиться о своих травмированных частях, особенно когда ему было больно из-за произошедшего дома или на работе. Эта стадия ВСС-терапии называется «разгрузкой» и представляет собой выхаживание изгнанных частей до полного выздоровления.

С каждой новой разгрузкой прежде язвительный внутренний критик Питера все больше расслаблялся, и постепенно из судьи он превратился в наставника, и Питер начал восстанавливать свои отношения с семьей и коллегами. Кроме того, его перестали мучить так называемые головные боли тензионного типа [62] Головная боль тензионного типа, или головная боль напряжения, – головная боль, возникающая из-за стрессовых ситуаций, усталости, физического или нервного перенапряжения. Является самым распространенным типом головной боли. – Прим. ред. .

Однажды он рассказал мне, что всю свою взрослую жизнь пытался отпустить прошлое, и обратил внимание на иронию того, что для этого ему нужно было сначала с ним сблизиться.

Одно дело – перерабатывать воспоминания о пережитой травме, однако совершенно другое – посмотреть в лицо внутренней пустоте, образовавшейся в душе из-за того, что человека отвергли, не замечали, не позволяли ему говорить правду. Если глаза родителей никогда не загорались при взгляде на своего ребенка, то ему неоткуда узнать, каково это – быть любимым и дорогим сердцу. Придя из непостижимого мира, где господствовали замалчивание и страх, практически невозможно подобрать слова, чтобы описать пережитое. Человеку, который рос нежеланным, до которого никому в детстве не было дела, крайне тяжело выработать у себя внутреннее чувство принадлежности и самоуважения.

Исследование, проведенное Джуди Херман, Крисом Перри и мной (см. девятую главу), показало, что для людей, которые чувствовали себя нежеланными в детстве, а также тех, кто в детстве ни с кем рядом не чувствовал себя защищенным, традиционная психотерапия оказывается малоэффективной – возможно, потому что они не могут активировать старые воспоминания о том, каково это, когда о тебе заботятся.