Бессел ван дер Колк - Тело помнит все [Какую роль психологическая травма играет в жизни человека и какие техники помогают ее преодолеть]

Некоторые управляющие крайне толковые. Многие из моих пациентов занимают ответственные должности, блестяще справляются со своими обязанностями и становятся чудесными и внимательными родителями. Придирчивый управляющий Джоан определенно способствовал ее успеху как офтальмолога. Среди моих пациентов было немало весьма толковых учителей и медсестер. Хотя некоторым из коллег они могут показаться немного отстраненными или замкнутыми, они наверняка были бы потрясены, узнав, что их образцовые сослуживцы занимаются самоповреждением, страдают от расстройств питания или же имеют экстравагантные сексуальные наклонности.

Постепенно Джоан начала понимать, что противоречивые чувства или мысли – это совершенно нормально, что придало ей больше уверенности. Если раньше ей казалось, что ненависть поглотила всю ее сущность, то теперь поняла, что лишь часть ее была парализована ею.

Когда Джоан, однако, получила негативную оценку своей работы, все пошло по наклонной. Она стала корить себя за то, что не смогла защититься, затем почувствовала себя слабой и бессильной, стала вести себя навязчиво. Когда я попросил ее рассказать, где эта бессильная часть находится в ее теле и что по отношению к ней она чувствует, Джоан отказалась. Она заявила, что не переносит эту плаксивую, бестолковую девчонку, которая позорила ее, из-за которой она себя презирала.

Я предположил, что эта часть хранит в себе основные воспоминания о пережитом насилии, и решил в тот раз не давить на нее. Она покинула мой кабинет подавленной и отчужденной.

На следующий день она опустошила свой холодильник, после чего несколько раз вызывала у себя рвоту. Придя ко мне в кабинет в следующий раз, она заявила, что хочет убить себя, и была удивлена моему искреннему любопытству, а также тому, что я не стал осуждать ее ни за булимию, ни за суицидальные наклонности. Когда я спросил у Джоан, какие ее части в этом замешаны, вернулся критик, выпалив: «Она отвратительна». Когда она попросила эту часть отступить, следующая часть сказала: «Никто никогда меня не полюбит», после чего снова вышел критик, заявивший, что лучший способ ей помочь – это не обращать внимания на весь этот шум и просто увеличить дозу лекарств.

Очевидно, эти управляющие, стремясь защитить ее уязвимые части, причиняли ей еще больше вреда. Так что я продолжил спрашивать их, что, как им кажется, произойдет, если они отступят в сторону. Джоан отвечала: «Люди будут меня ненавидеть» и «Я окажусь совсем одна и на улице». За этим последовало воспоминание: ее мать говорила ей, что если она не будет слушаться, то ее отдадут в приют и она больше никогда не увидится со своими сестрами и собакой. Когда я спросил, что она чувствует по отношению к этой напуганной девочке внутри нее, она заплакала и сказала, что ей ее жалко. Теперь ее «Я» вернулось, и я был уверен, что мы успокоили ее систему, однако, как оказалось, с этим сеансом я поторопился.

На следующей неделе Джоан не пришла на прием. Мы активировали ее «изгнанных», и ее «пожарные» разбушевались. Как она рассказала мне потом, вечером после нашего предыдущего сеанса, на котором мы обсуждали ее страх попасть в приют, ей казалось, что она вот-вот выйдет из себя. Она отправилась в бар и подцепила там парня. Вернувшись домой поздно, пьяной и лохматой, она отказалась разговаривать с мужем и завалилась спать. На следующее утро она вела себя так, будто ничего не случилось.

Пожарные готовы на все, лишь бы избавить человека от эмоциональной боли. Если не считать задачи по сдерживанию изгнанных, то они – прямая противоположность управляющим: управляющие стремятся поддерживать контроль, в то время как пожарные готовы уничтожить дом, лишь бы остановить пожар.

Борьба между строгими управляющими и вышедшими из-под контроля пожарными продолжается до тех пор, пока изгнанным, которые несут на себе бремя травмы, не разрешат вернуться, пока о них не позаботятся. Все, кто имеет дело с пережившими психологическую травму людьми, сталкиваются с этими «пожарными». Я встречал пожарных, которые страдали зависимостью от покупок, спиртного, компьютерных игр, постоянно изменяли или навязчиво занимались спортом. Грязная интрижка способна заглушить ужас и стыд пережившего насилие ребенка, пускай и всего на пару часов.

Важно помнить, что пожарные, по сути, отчаянно пытаются защитить систему. В отличие от управляющих, которые, как правило, готовы в той или иной мере сотрудничать в процессе лечения, пожарных не удержать: они извергают оскорбления и выскакивают из комнаты. Пожарные неугомонны, и если спросить у них, что случится, перестань они делать свою работу, то окажется, что они полагают, будто чувства изгнанных разрушат всю систему «Я». Им невдомек, что существуют другие, более эффективные и разумные способы обеспечивать физическую и эмоциональную безопасность, и даже если человек перестает объедаться или резать себя, пожарные зачастую находят другие способы саморазрушения. Этому удается положить конец, только когда бразды правления вновь возьмет «Я», и вся система перестанет чувствовать себя под угрозой.

Изгнанные – это свалка токсичных отходов системы. Так как они хранят в себе воспоминания, ощущения, убеждения и эмоции, связанные с травмой, то выпускать их на свободу опасно. Они содержат в себе переживания в духе «Господи, мне конец!» – суть неотвратимого шока, – а вместе с ними ужас, упадок и приспособление. Изгнанные могут заявлять о себе в виде сдавливающих физических ощущений или полной эмоциональной бесчувственности, и они подрывают как рассудительность управляющих, так и напускную храбрость пожарных.

Подобно большинству жертв инцеста, Джоан ненавидела своих изгнанных, в особенности маленькую девочку, удовлетворявшую желания насильника, и испуганного ребенка, плачущего в одиночестве в кровати.

Когда изгнанным удается пересилить управляющих, они берут над нами верх – мы превращаемся в отвергнутого, нелюбимого и брошенного ребенка. Наше «Я» «смешивается» с изгнанными, и все другие возможные альтернативы для нашей жизни затмеваются.

Затем, как заметил Шварц: «Мы видим себя и мир вокруг их глазами и верим, что мир именно такой. В данном состоянии нам и в голову не придет, что нашим сознанием овладели» (17).

Сдерживание изгнанных, однако, подавляет не только воспоминания и эмоции, но так же и части, которые их хранят, – части, которые больше всего пострадали из-за травмы. Говоря словами Шварца: «Обычно это самые чувствительные, креативные, любящие интимную близость, жизнерадостные, игривые и наивные наши части. Когда мы изгоняем их, пострадав от чьих-то рук, то они получают двойной удар – к первоначальной травме добавляется обида из-за того, что их отвергли» (18). Как обнаружила Джоан, продолжая скрывать и презирать изгнанных, она обрекала себя на безрадостную и лишенную интимной близости жизнь.