Бессел ван дер Колк - Тело помнит все [Какую роль психологическая травма играет в жизни человека и какие техники помогают ее преодолеть]

Нейробиолог Яак Панксепп, родившийся в крошечной прибалтийской стране Эстонии, рассказал мне невероятную историю про эстонскую «Поющую революцию». В июне 1987 года в один из этих нескончаемых летних вечеров более десяти тысяч участников фестиваля на Певческом поле в Таллине сцепили свои руки и начали распевать патриотические песни, которые были запрещены на протяжении полувека советской оккупации. Подобные песенные фестивали и протесты продолжились, и одиннадцатого сентября 1988 года триста тысяч людей, примерно четверть населения Эстонии, собрались, чтобы в песенной форме публично потребовать независимости. К августу 1991 года эстонский конгресс объявил о восстановлении Эстонской Республики, а когда советские танки предприняли попытку вторжения, люди живыми щитами выстроились для защиты телевизионных и радиостанций Таллина. Как написал один из обозревателей «New York Times»: «Представьте себе сцену из «Касабланки», в которой защитники Франции распевают, вопреки немецким захватчикам, «Марсельезу», и вы получите хоть какое-то начальное представление о силе Поющей революции» (6).

Поразительно, как мало было проведено исследований влияния коллективных церемоний на разум и мозг, а также на возможность предотвратить или облегчить с их помощью психологическую травму. За последнее десятилетие, однако, мне выпала возможность ознакомиться с тремя разными программами по лечению травмы с помощью театра и изучить их: «Urban Improv» (городская импровизация. – Прим. пер. ) в Бостоне (7) и вдохновленная ею программа «Trauma Drama» в бостонских общественных школах и наших реабилитационных центрах (8); проект «Возможность» под руководством Пола Гриффина в Нью-Йорке (9), а также театральная организация «Шекспир и компания» в Леноксе, штат Массачусетс, организовавшая программу для малолетних преступников под названием «Шекспир в суде». В этой главе я сосредоточусь на этих трех группах, однако в США и за рубежом существует множество театральных лечебных программ, делающих театр повсеместно доступным средством выздоровления.

Несмотря на их различия, в основе всех этих программ лежит одно и то же: столкновение с болезненными реалиями жизни и символическое переосмысление посредством коллективной актерской игры. Любовь и ненависть, агрессия и отказ от борьбы, преданность и предательство – все это присуще как театру, так и психологической травме. Наша культура учит нас отгораживаться от своих истинных чувств. Говоря словами Тины Пакер, обворожительной основательницы «Шекспира и компании»: «В ходе обучения актерскому мастерству людям приходится учиться идти против этой тенденции – не только глубоко переживать свои чувства, но и передавать их каждую секунду аудитории, чтобы она их уловила – а не закрывалась от них».

Травмированные люди боятся глубоких переживаний. Их пугают собственные эмоции, так как эти эмоции приводят к утрате контроля. Суть же театра, напротив, в воплощении этих эмоций в жизнь, в придании им голоса, в том, чтобы примерять на себя различные роли.

Как мы уже видели, суть травмы заключается в том, что человек чувствует себя всеми забытым и покинутым, отрезанным от всего человечества. Театр же позволяет совместно с другими людьми ощутить на себе реалии человеческой природы.

Как мне сказал Пол Гриффин, когда мы обсуждали его театральную программу для детей в семейных приютах: «Театральная трагедия вся состоит из попыток людей справиться с предательством, насилием и разрушением. Эти дети без труда понимают чувства, переживаемые Лиром, Отелло, Макбетом или Гамлетом».

Говоря словами Тины Пакер: «Суть в том, чтобы использовать все свое тело, находя при этом отклик своим чувствам, эмоциям и мыслям в телах других людей». Театр дает перенесшим травму людям возможность обнаружить связь друг с другом, глубоко прочувствовать свою коллективную человечность.

Травмированные люди боятся конфликтов. Им страшно потерять контроль, снова оказавшись на проигравшей стороне. В театре же конфликт занимает центральное место – внутренние конфликты, межличностные конфликты, семейные конфликты, социальные конфликты и их последствия. При психологической травме человек пытается забыть о своем страхе, гневе или беспомощности. Театр же позволяет высказать правду и поделиться ею с аудиторией. Для этого нужно преодолеть свои внутренние преграды, чтобы докопаться до истины, изучить свои глубокие личные переживания, чтобы воплотить их своим голосом и телом на сцене.

Эти театральные программы предназначены не для амбициозных актеров, а для озлобленных, напуганных и неспокойных подростков или же отрешенных, выгоревших, имеющих зависимость ветеранов. Приходя на репетицию, они плюхаются в кресло, переживая, что другие сразу же поймут, какие они неудачники. С травмированными подростками творится полный бардак: они заторможены, плохо вступают в контакт, им сложно выражать свои мысли, у них проблемы с координацией, и им не к чему стремиться. Они слишком перевозбуждены, чтобы обращать внимание на происходящее вокруг. Их легко спровоцировать, и они выражают свои чувства действиями, а не словами.

Все режиссеры, с которыми мне доводилось работать, сходятся во мнении, что главный секрет – это действовать постепенно, шаг за шагом втягивая их в процесс. Поначалу от участников сложно добиться более активной реакции на происходящее вокруг. Вот как Кевин Коулман, директор «Шекспир и компания», описал свою работу с подростками, когда я брал у него интервью: «Сначала мы просим их встать и пройтись по комнате. Затем мы начинаем давать им другие задания, все более и более сложные, чтобы они не просто бесцельно бродили, а взаимодействовали с людьми: пройтись на носках, на пятках, задом наперед. Затем мы просим их упасть и закричать, если они на кого-то наткнутся. После где-то тридцати заданий они уже размахивают руками в воздухе, и мы устраиваем полноценную разминку, однако все происходит постепенно. Если поторопиться, они начнут биться об стену.

Нужно сделать так, чтобы они не боялись замечать друг друга. Когда им станет немного свободнее в своем теле, я могу попросить: «Не встречайтесь ни с кем взглядом, просто смотрите в пол». Большинство из них думают: «Отлично, я и так уже это делаю», однако потом я говорю: «А теперь начните обращать внимание на людей, мимо которых вы проходите, но только так, чтобы они не заметили, как вы на них смотрите». Следом: «На секунду встретьтесь с кем-нибудь взглядом». Затем: «Теперь отведите глаза… теперь встретьтесь взглядом… теперь снова отведите. Теперь посмотрите в глаза и задержите взгляд… слишком долго. Вы можете понять, что слишком долго задержали свой взгляд, если вам захочется встречаться с этим человеком или подраться с ним. Вот тогда уже пора и отводить глаза».