Бессел ван дер Колк - Тело помнит все [Какую роль психологическая травма играет в жизни человека и какие техники помогают ее преодолеть]

Каждая стратегия привязанности создает внутреннюю карту, которая будет определять наши отношения на протяжении всей жизни, причем не только ожидания от других людей, но и то, насколько комфортно и приятно нам будет в их присутствии. Я сомневаюсь, что поэт Эдвард Эстлин Каммингс мог бы написать свои веселые строки «Люблю свое тело, когда оно с твоим телом сопряжено. И все так ново. И мускул – на мускуле. И нерв – на нерве», если бы в раннем детстве он только и видел что каменные лица и враждебные взгляды (43). Карта взаимоотношений с окружающими впечатана в наш эмоциональный мозг, ее нельзя изменить лишь пониманием того, какой она должна быть. Вы можете осознать, что ваша боязнь близких отношений как-то связана с послеродовой депрессией вашей матери или с тем фактом, что она сама в детстве была растлена, однако этого не будет достаточно, чтобы вы смогли довериться другому человеку и быть с ним счастливы.

Тем не менее осознание этого может помочь вам начать поиски других способов взаимодействия в отношениях – как ради вас самих, так и ради ваших детей, которым вы можете передать нездоровую привязанность. В пятой части книги я рассмотрю ряд подходов по исцелению искаженной системы подстройки с помощью обучения ритмичности и взаимности (44). Для синхронизации с самим собой и окружающими необходимо задействовать наши телесные ощущения – зрение, слух, осязание и чувство равновесия. Когда этого не происходит в младенчестве и раннем детстве, повышается риск проблем с сенсорной интеграцией в будущем (к которым могут привести далеко не только травма и пренебрежительное отношение).

Синхронизация – это вхождение в резонанс посредством объединяющих звуков и движений, которые присущи повседневным сенсорным ритмам готовки и уборки, засыпания и пробуждения. Синхронизация – это обмен веселыми рожицами и объятиями, выражение восторга или неодобрения в подходящие для этого моменты, перебрасывание мяча, совместное пение. В нашем Центре травмы мы разработали программы обучения родителей технике подстройки к своим детям, и мои пациенты рассказали мне про многие другие способы синхронизации, начиная от хорового пения и бальных танцев и заканчивая вступлением в баскетбольную команду, джазовые или камерные музыкальные коллективы. Все это способствует коллективному удовольствию.

Мэрилин была высокой, на вид спортивной женщиной тридцати с лишним лет, которая работала операционной медсестрой в соседнем городе. Она рассказала мне, что несколькими месяцами ранее начала играть в своем спортклубе в теннис с бостонским пожарным по имени Майкл. По ее словам, обычно она сторонилась мужчин, однако постепенно ей стало настолько комфортно с Майклом, что она не стала отказываться, когда он начал приглашать ее после игры в пиццерию. Они болтали про теннис, фильмы, своих племянников и племянниц – никаких слишком личных тем.

Однажды августовским субботним вечером после тенниса и пиццы она пригласила его к себе домой провести ночь. Она сказала, что почувствовала себя «скованной и оторванной от реальности», как только они остались наедине. Она попросила его не торопиться, однако мало что помнила о том, что случилось дальше. После нескольких бокалов вина и повторного просмотра серии «Закона и порядка» они, судя по всему, вместе уснули в ее кровати. Примерно в два часа ночи Майкл перевернулся во сне. Когда Мэрилин ощутила прикосновение его тела, она взорвалась – принялась колотить его кулаками, царапать и кусать, с криками: «Ах ты сволочь, ах ты сволочь!» Майкл вскочил, собрал свои вещи и сбежал. Когда он ушел, Мэрилин сидела на своей кровати в течение нескольких часов, потрясенная случившимся. Ей было чрезвычайно стыдно, и она ненавидела себя за то, что сделала. Теперь же она обратилась ко мне, чтобы я помог ей справиться с ее боязнью мужчин и необъяснимыми приступами ярости.

Моя работа с ветеранами приучила меня слушать неприятные истории, вроде той, что рассказала Мэрилин, при этом не пытаясь сразу же приступить к решению проблемы. Психотерапия зачастую начинается с какого-то необъяснимого поведения: женщины внезапно нападают на своего парня посреди ночи; пугаются, когда кто-то смотрит им прямо в глаза; обнаруживают себя залитыми кровью, порезав кожу куском стекла, либо специально вызывают рвоту после еды. Требуются время и терпение, чтобы позволить скрывающейся за этими симптомами реальности себя обнаружить.

Мэрилин объяснила, что за более чем пять лет Майкл стал первым мужчиной, которого она привела к себе домой, однако она уже не в первый раз теряла над собой контроль, когда проводила ночь вместе с мужчиной. Она рассказала, что всегда чувствовала себя напряженной и зажатой, оказавшись с мужчиной наедине, и были другие случаи, когда она «приходила в себя» в своей квартире, сжавшись в углу и толком не помня, что произошло.

Мэрилин сказала, что у нее было такое чувство, словно она «только делала вид», что у нее есть жизнь. Если она была не на теннисном корте или в операционной, то, как правило, ничего не чувствовала. Несколько лет назад она обнаружила, что может побороть свою бесчувственность с помощью лезвия бритвы, однако испугалась, когда стала резать себя все глубже и чаще, чтобы добиться облегчения.

Она пробовала также и напиваться, однако это напоминало ей про ее отца и его бесконтрольное пьянство, из-за чего начинала испытывать к себе отвращение. Так что вместо этого она фанатично играла в теннис при первой возможности. Так она чувствовала себя живой.

Когда я поинтересовался ее прошлым, Мэрилин сказала, что у нее, «наверное», было счастливое детство, однако она мало что помнила до того, как ей исполнилось двенадцать. Она сказала, что была робким подростком, а после ожесточенной стычки с отцом-алкоголиком, когда ей было шестнадцать, убежала из дома. Она закончила муниципальный колледж и выучилась на медсестру без какой-либо помощи со стороны родителей. Ей было стыдно, что в тот период она спала с кем попало – по ее собственным словам, «она искала любовь не там, где нужно».