Анна Кирьянова - Уютные люди. Истории, от которых на душе тепло

Одна женщина меняла квартиру: ей надо было разъехаться с пьющим жестоким мужем. Предстояло найти скромное маленькое жилье. Риелтор предлагал варианты, в основном в неказистых панельных домах на окраине. Очень неприглядные дома, очень непривлекательные квартирки… Изрисованные грязные подъезды, мрачные дворы. Но делать нечего, надо жить по средствам. Женщина увидела рядом с убогой «панелькой» новый дом. Ах, какой замечательный! Как в рекламе. Двор прекрасный, цветник разбит, беседки, скамеечки… Она зашла и присела – так хорошо стало на душе! Ребятишки играют, стоят в ряд красивые машины на парковке, деревца цветут. Люди красиво одеты… Она сидела, а потом почувствовала прилив сил и энергии. Словно согрелась.

Квартиру она купила плохонькую, но начала ремонт. Каждый вечер ходила в красивый двор и сидела на лавочке – охранник пускал всех нормальных людей. Она привела квартиру в порядок; пока делала ремонт, ей зарплату удвоили и дали повышение. Здоровье улучшилось. Встретился мужчина достойный. А потом она смогла купить квартиру в этом хорошем доме, у которого отогревалась в холодное время.

Ученые тоже заметили – если мы просто находимся рядом с успешными и благополучными людьми, если часто бываем там, где этих людей много, живем в таком доме или районе, отдыхаем в хорошем месте, – это благотворно влияет на наше здоровье и достаток. Мы словно согреваемся, получаем энергию. Причем это не вредит никому; мы греемся у чужого костра. Если при этом нет деструктивных чувств вроде зависти, – это восполняет наш запас энергии. Делает нас счастливее, здоровее, даже богаче. Так что надо использовать возможность согреться! А потом мы тоже сможем кого-то обогреть и подпитать, даже не зная об этом и ничего не теряя…

давным-давно, на заре туманной юности. Лет шестнадцати от роду ехали из Ленинграда в Свердловск, с подружкой. А на вокзале мы потеряли кошелечек с деньгами. Какие там деньги, – копейки, но даже за постельное белье заплатить было нечем, так вышло. И вообще – мы потеряли всю сумку, а в сумке – бутерброды и курица, их бабушка Роза дала нам в дорогу. Говоря литературным языком, мы были несколько обескуражены. Да.

Ехать надо было двое с лишним суток. Недолго. И умереть с голоду за это время было невозможно. Даже наоборот – полезно очень не есть двое суток, так ведь? Мы похудеем. Это прекрасно! Так мы решили. Мы даже радовались. И воображали, какими стройными мы выйдем из вагона, вот так! Это потому, что нам было шестнадцать лет, понимаете? Сейчас даже не знаю, что я испытала бы, оставшись в плацкартном вагоне без денег, без телефона, без еды и без постели.

Что-то просить у закусывающих пассажиров нам бы и в голову не пришло. Не те времена и не то воспитание. Мы ехали и худели с каждой минутой. Смотрели в окошко, это очень интересно. И болтали, как могут упоенно болтать девочки-подростки. А потом легли спать. А потом встали и снова стали болтать и смотреть в окошко. Воды попили. Воды сколько хочешь можно пить.

А потом к нам подошел солдат. Лицо у него было со следами ожогов. Он держал в руках большие яблоки, апельсины и булки – булки он в поезде купил, по вагонам ходили тетеньки с корзинками и продавали еду. Хороший такой солдат. Черные волосы и глаза раскосые. А на кисти руки – татуировка.

Он все положил нам на столик – мы на боковых сиденьях ехали. И грубо сказал: мол, жрите, девки. Вы совсем ничего не жрете. Наверное, у вас денег нет, да? Так я дам! У меня есть!

Мы снова были обескуражены, даже не поблагодарили от удивления. А солдат вдруг улыбнулся так широко, ясно, искренне. И сказал: «А я живой домой еду. Живой! Наших всех в Афгане убили. А я живой домой еду! Вот счастье-то выпало!»

И так он это радостно сказал, что и мы разулыбались. И взяли по яблоку – от них особо не растолстеешь. А от денег отказались, конечно. Мы же не такие. Мы не возьмем!

Солдат ушел на свое место и все глядел на нас, улыбался. И подходил еще несколько раз – чай приносил в подстаканниках. И сахар в бумажных упаковочках. И конфеты. И еще булки. Те-то мы съели, не удержались…

Он просто остался живой. Это большое счастье – быть живым. От этого улыбаешься и делишься всем, что у тебя есть с другими живыми людьми. Пусть тоже живут!

А на прощанье он мне подарил платок с люрексом из валютного магазина. Он сам так сказал. Такой щедрый солдатик оказался. Живой.

Про это как-то забываешь. Тревожишься, переживаешь, сетуешь на неудобства. Булок просишь или чаю требуешь.

Быть живым хорошо. Просто жить.

и горячо обсуждали одну семью: эта странная семья купалась в море. По мелководью ходил отец с мальчиком лет восьми. А мама держала на руках довольно крупного ребенка, тоже мальчика. Большого даже, лет пять ему на вид можно дать. А она его не спускала с рук и нежно окунала в воду. Не давала ни ходить, ни плавать. Таскала большого мальчугана на руках. А он впился в нее, как краб. И не просится в воду. Маменькин сынок растет!

И вся соль-то вот в чем: папа, мама и старший мальчик – белые. Европейцы. А маменькин сынок на руках – чернокожий. Африканец, как сейчас говорят.

Сколько пищи для домыслов и рассуждений! Люди прямо глаз не сводили с этой матери. И некоторые даже давали ей указания, мол, что вы не отпускаете своего мальчика? Пусть побегает! Или поплавает! Но в основном просто жарко шептались и пальцем показывали.

Мама с чернокожим мальчиком вышла на берег. И оказалось, что ребенок не может ходить. Только ползать немножко может. Ножки у него не работают.

А потом выяснилось, что это приемный малыш. Семья его усыновила и вот, занимаются реабилитацией. Это мама ответила не в меру любопытной даме. И другим, которые подослали эту даму с вопросами.

И хорошим любопытным людям стало стыдно. А нехорошим – неинтересно. Ничего интересного нет в обычной человеческой доброте. Нечего обсуждать и не на что указывать пальцем.

Мало ли, что мы видим. Важно то, как мы это понимаем и как ведем себя при этом. Тыкать пальцем и усмехаться легко. И советы давать легко.

А тащить кого-то на руках очень трудно и тяжело.

Эта мама даже и не обиделась. Она привыкла. Привыкаешь тащить тяготы. И к шепоту за спиной привыкаешь. Не это главное. Главное – любовь и море…

Но обстоятельства заставляют это сделать, несмотря на предчувствия или печальный опыт. Надо вздохнуть и положиться на Промысел Божий, как Вайолетт Джессоп. Она всегда полагалась на Промысел. Другого выбора у нее не было. А миссия – была.

Вайолетт родилась в семье ирландских эмигрантов в Аргентине. Потом семья переехала в Англию в поисках счастья. Но счастья и там не нашла: отец умер, мать заболела, и юная Вайолетт поступила стюардессой на «Олимпик» – огромный океанский лайнер, хотя ей не хотелось плыть через Атлантику. Там климат не очень… «Олимпик» столкнулся с другим судном. Могла случиться ужасная катастрофа, но все обошлось. Вайолетт благополучно сошла на берег и поступила стюардессой на другой лайнер. На «Титаник». Она теперь была очень предусмотрительна; она взяла с собой средство спасения – еврейскую молитву. Еврейкой Вайолетт не была, она была набожной католичкой. Но все молитвы обращены к Богу, так она рассудила. И прилежно читала эту молитву каждый день, вплоть до столкновения «Титаника» с айсбергом. Ей ужасно свезло – она оказалась в шлюпке во время эвакуации. И спаслась.