Лори Готтлиб - Вы хотите поговорить об этом? Психотерапевт. Ее клиенты. И правда, которую мы скрываем от других и самих себя

Я подъезжаю к гаражу и говорю Джен, что мне пора. Я паркуюсь и открываю дверь в дом, где за моим сыном присматривает его бебиситтер, Цезарь. Технически Цезарь работает на меня, но на деле он скорее как старший брат моему сыну и как второй сын для меня. Мы хорошо знакомы с его родителями, братьями и многочисленными кузенами, и я видела, как он взрослеет и превращается в студента колледжа, кем сейчас и является, заботящегося о моем сыне, пока тот тоже взрослеет.

Я открываю дверь и кричу:

– Привет, семейство!

Зак откликается из своей комнаты:

– Привет, мам!

Цезарь вынимает наушник и кричит из кухни, где готовит ужин:

– Привет!

Никто не бежит восторженно, чтобы поприветствовать меня, никто не визжит от восторга, но я не чувствую себя обделенной, как Рита, – как раз наоборот. Я иду в спальню, чтобы переодеться в спортивный костюм, а когда возвращаюсь, мы все начинаем говорить одновременно, рассказывая, как прошел день, поддразнивая и перебивая друг друга, ставя на стол тарелки и разливая напитки. Мальчики в шутку препираются за накрытым столом и торопятся получить порцию побольше. Привет, семейство .

Однажды я сказала Уэнделлу, что у меня отвратительно получается принимать решения, что часто то, чего, как мне кажется, я хочу, оборачивается тем, что я и представить себе не могла. Но есть два серьезных исключения, и оба оказались лучшими решениями в моей жизни. В обоих случаях мне было под сорок.

Первое – это решение завести ребенка.

Второе – это решение стать психотерапевтом.

В год, когда родился Зак, я начала неадекватно вести себя с курьером компании UPS.

Я не о том, что пыталась его соблазнить (трудно быть соблазнительной с пятнами молока на футболке). Я о том, что когда он завозил очередную посылку – что случалось часто, учитывая, что я закупала разные вещи для младенца, – я пыталась вовлечь его в разговор просто потому, что мне не хватало компании взрослых людей. Я заводила бессмысленную беседу о погоде, новостях, даже весе посылки («Ух ты, кто бы знал, что подгузники такие тяжелые ! У вас есть дети?»), в то время как курьер фальшиво улыбался и кивал, не слишком скрытно отступая от меня к безопасному пространству кабины грузовика.

В то время я работала из дома как писатель, что означало следующее: целый день я в одиночестве сидела за компьютером в пижаме, прерываясь на кормление, смену подгузника, укачивание или еще какое-либо взаимодействие с очаровательным, но требовательным пятикилограммовым человеком, который вопил, словно банши [18] В кельтском фольклоре – женщина-дух, чье появление и пронзительные вопли предвещают скорую смерть. – Прим. ред. . В целом я водилась, как сама говорила в особенно тяжелые моменты, с «желудочно-кишечным трактом и легкими». До рождения ребенка я наслаждалась свободой работы вне офиса. Но теперь мне каждый день хотелось прилично одеться и оказаться в компании образованных взрослых.

Именно в этот катастрофический период полной изоляции и резкого падения эстрогена я начала задаваться вопросом, не совершила ли я ошибку, бросив медицинский. Журналистика меня вполне устраивала: я освещала сотни тем для десятков публикаций, и все они вращались вокруг общей, завораживающей меня темы – человеческой психики. Я не хотела прекращать писать, но сейчас, воняя младенческой отрыжкой, я снова задумалась о возможностях двойной карьеры. Я полагала, что если бы стала психиатром, то могла бы взаимодействовать с людьми и делать что-то значимое, помогая им стать счастливее, а также успевала бы писать и проводить время с семьей.

Я размышляла над этой идеей несколько недель, пока одним весенним утром не позвонила своему бывшему декану в Стэнфорде и не изложила ей свой план. Известная исследовательница, когда-то она была «мамой» всего института – теплой, мудрой, понимающей. Во время учебы я возглавляла ее книжный клуб и хорошо ее знала. Я была уверена, что объясню ей ход своих мыслей, и она поддержит мой план.

Вместо этого она спросила:

– Зачем тебе это?

И еще добавила:

– К тому же психиатры не делают людей счастливыми!

Я сразу вспомнила старую остроту: «Психиатры не делают людей счастливыми – это делают рецепты». Внезапно отрезвленная, я поняла, что она имела в виду. Она говорила не о том, что не ценит труд психиатров; она говорила о том, что сегодня психиатрия все больше занимается нюансами фармакологии и нейротрансмиттерами, а не личными историями людей. И она знала, что я это знаю.

Затем она спросила, действительно ли я собираюсь пройти трехлетнюю ординатуру с младенцем на руках? Хочу ли я проводить время с сыном, пока он не пойдет в садик? Помню ли я тот разговор с ней, еще во времена студенчества, когда я говорила, что хочу налаживать более значимые отношения с пациентами, чем предусматривает современная система здравоохранения?

Потом – как раз в тот момент, когда я представила, как она качает головой на другом конце провода, когда я захотела повернуть время вспять, чтобы этот разговор никогда не случился, – она сказала нечто, что изменило мою жизнь:

– Тебе нужно получить степень по клинической психологии.

Следуя этому пути, сказала она, я могла бы работать с людьми именно так, как всегда хотела: прием длится пятьдесят минут вместо пятнадцати, а работа более глубокая и долгосрочная.

Я вся покрылась мурашками. Люди обычно употребляют это выражение в переносном смысле, но я правда вся покрылась гусиной кожей. Я была потрясена тем, как точно это звучало, как будто весь мой жизненный план наконец сложился. В журналистике, думала я, можно рассказывать истории, но нельзя их менять . В качестве психотерапевта я смогу помочь людям вносить изменения в их истории. А такая двойная карьера и вовсе казалась идеальным сочетанием.

– Работа психотерапевта – это смесь познания и творчества, – продолжала декан. – Это настоящее искусство. Что может быть лучшей комбинацией для твоих талантов и интересов?

Вскоре после этого разговора я уже сидела в одном кабинете с выпускниками колледжей и сдавала вступительные экзамены. Я прошла на местную программу обучения и в течение нескольких следующих лет работала над получением степени. И я продолжала писать, слушать истории и делиться ими, а пока я училась помогать людям меняться, моя жизнь тоже изменилась.

За это время мой сын научился ходить и говорить, а курьер из UPS вместо подгузников стал приносить Лего. «Супер, “Тысячелетний сокол”! – говорила я. – А вы любите “Звездные войны”?»

Прямо перед получением степени я рассказала курьеру эту новость.

Впервые он не сбежал от меня к грузовику. Вместо этого он подался вперед и обнял меня.