Джозеф Халлинан - Почему мы ошибаемся? [Ловушки мышления в действии] [litres]

Важный аспект опыта, связанного с освоением детьми территории обитания, – каким образом они знакомятся с окружающей средой. Как в большинстве других видов обучения, активный опыт гораздо эффективнее пассивного. Например, для расширения среды обитания ребенку недостаточно ежедневно ездить в школу на школьном автобусе, пусть даже довольно далеко, поскольку дети в это время обычно делают то же самое, что и взрослые во время длинного и монотонного путешествия: они «отключаются». Ребенок может, не отрываясь, смотреть в окошко, не замечая при этом окружающего пространства. А для нас важно именно то, что мы видим и замечаем. Если же ребенку позволяют свободно перемещаться в определенной зоне, лично исследовать скалы, деревья, ручьи и другие объекты, он, скорее всего, научится лучше понимать местность, в которой живет, и ориентироваться в ней.

Опыт знакомства с местностью оказывает на ребенка огромное влияние, которое, очевидно, сохраняется и тогда, когда маленький человек становится взрослым. Так, например, мужчины на протяжении всей жизни более уверены в своей способности правильно определять направление, чем женщины, несмотря на то что их правота практически ничем не подтверждена. Это различие в уверенности в своих силах представителей разных полов исследователи выявили больше тридцати лет назад. В одном из самых ранних отчетов по этой проблеме отмечается, что 71 процент мужчин убежден, что «хорошо ориентируется в пространстве». Женщины же хвастались этой способностью только в 47 процентах случаев. Более поздние исследования дали аналогичные результаты: женщины хуже мужчин чувствуют направление, а сбившись с нужного пути, испытывают б о льшую тревогу. Причем женщины говорят о своем беспокойстве, даже когда речь идет об относительно простых повседневных задачах, например, как срезать дорогу или куда повернуть при выезде из гаража.

Как и в описанном выше эксперименте Беквит с компьютерами, разница в степени уверенности в себе мужчин и женщин проявляется и в том, какие подходы они выбирают для ориентирования на местности. В целом первые предпочитают абстрактный подход, то есть перемещаются, ориентируясь с помощью метрических систем, например миль или километров, и по сторонам света (восток, запад, север и юг). Попросите мужчину указать вам дорогу, и он, скорее всего, скажет что-то вроде: «Пройдете два километра, повернете на восток и пройдете еще километра полтора». Женщины же обычно предпочитают более конкретный подход, базирующийся на различных ориентирах и поворотах налево и направо. Попросите женщину подсказать направление, и вы услышите: «У пожарной вышки поверните направо; идите по дороге, пока не увидите церковь, затем поверните налево».

Все это, конечно же, обобщения, применимые не ко всем и не во всех ситуациях. Некоторые женщины предпочитают мужскую стратегию, а некоторые мужчины с охотой пользуются ориентирами на местности. В зависимости от обстоятельств представители обоих полов могут даже переключаться на разные подходы, применяя стратегию, наиболее подходящую в той или иной окружающей среде. Например, если вы, как и я, живете на Среднем Западе с его огромными открытыми пространствами и недостаточным числом ориентиров, то, скорее всего, тоже привыкли использовать указатели направлений вроде восток и запад, какого бы вы ни были пола. Но в общем исследователи постоянно сталкиваются с тем, что мужчины и женщины, как правило, выбирают разные стратегии, и эта разница в определенной мере позволяет объяснить, почему мужчины так не любят спрашивать дорогу у других людей.

«На то есть весьма веская причина», – утверждает Дэниел Монтелло, профессор Калифорнийского университета в Санта-Барбаре, долго изучавший этот вопрос. По его словам, люди обычно приписывают эту черту мужскому эго. И здесь есть рациональное зерно – до определенной степени. «Но это не единственная причина», – считает профессор. Подобно шестилетним мальчишкам, которые чаще других отклонялись от первоначального маршрута в эксперименте Эда Корнелла, многие взрослые мужчины не видят ничего страшного в том, чтобы заблудиться на настоящей дороге. По словам Монтелло, сбиться с пути для них вовсе не значит потеряться. «Они даже не считают, что заблудились», – говорит исследователь.

{10}

Не так давно исследователи из Принстонского университета попросили группу людей определить, насколько они сами и среднестатистический человек вообще склонны искажать оценку тех или иных вещей и событий; для этого им предложили прочитать длинный список самых разных предубеждений. И большинство респондентов ответили, что считают себя более непредвзятыми и объективными людьми, чем львиная доля других жителей планеты. Конечно, это совсем неудивительно, ведь многие из нас абсолютно не готовы думать о себе как о среднестатистическом человеке или, не доведи Господь, ниже среднего уровня. Так мы и живем, пребывая в абсолютной уверенности, что относимся к категории выше среднего, и это самомнение приводит к огромному количеству ошибок.

«На наш взгляд, самонадеянность – чрезвычайно распространенное человеческое качество», – говорит Стефано Деллавинья, профессор экономики Калифорнийского университета в Беркли, исследующий, как излишняя самоуверенность вынуждает людей каждый день совершать самые разные ошибки – от покупки абонемента в тренажерный зал, которым потом никто не пользуется, до приобретения долевых прав собственности на недвижимость (которыми мы тоже не пользуемся, во всяком случае, в той мере, в которой намеревались) и заглатывания наживки банков, предлагающих кредитные карты с на редкость привлекательными процентными ставками (которые тоже используются очень редко). Так вот, в результате своих исследований профессор Деллавинья пришел к выводу: «Почти все люди излишне самоуверенны – за исключением страдающих депрессией; только их, как правило, можно считать реалистами».

Ловушка самонадеянности подстерегает нас повсюду, зачастую там, где мы меньше всего этого ожидаем. Один из моих любимых примеров – площадки для отработки ударов в специализированных магазинах, продающих товары для гольфа. Если вы в последнее время заглядывали в такие магазины, то знаете, что в них часто имеется небольшое поле для гольфа, где покупатель может опробовать понравившуюся ему клюшку. Однако, оказывается, эти площадки нужны продавцам не столько для тестирования клюшек, сколько для воздействия на клиентов. По сути, они представляют собой секретный инструмент для раздувания в нас излишней самоуверенности и убеждают покупать клюшки, более дорогие, чем те, за которыми мы, возможно, пришли в магазин. Так, в результате одного эксперимента выяснилось, что, когда покупатель, пробуя новую клюшку на мини-поле, с расстояния трех футов загонял в лунку много мячей, он решал, что играет в гольф намного лучше, чем другие игроки, которые били с десяти футов. Трехфутовый удар ставил их в тридцать пятый процентиль по уровню мастерства, в то время как бившие с десяти футов относились всего лишь к пятнадцатому. И, как выясняется, этот всплеск эго – весьма эффективный инструмент продаж; те, кто делал пробный удар на короткой площадке, были уверены, что заслуживают более дорогого спортивного инвентаря, чем бившие с большего расстояния.