Карл Юнг - Архетипы и коллективное бессознательное [litres]

131Одним из самых поучительных примеров в этом отношении служит видение недавно канонизированного брата Николая из Флюэ, швейцарского мистика XV века, о видениях которого сохранились показания его современников [76] См.: Stoeckli, Die Visionen des seligen Bruder Klaus ; Blanke, Bruder Klaus von Flüe . . Так, брат Николай узрел Бога в двойственной форме – один раз как величественного отца , а другой раз как величественную мать . Трудно вообразить более неортодоксальную репрезентацию, ибо еще тысячу лет назад церковь изъяла женский элемент из Троицы как еретический. Брат Николай был простым неграмотным крестьянином, который, несомненно, получил не более чем церковное образование и уж точно не был знаком с гностическим толкованием Святого Духа как женской и материнской Софии [77] Своеобразную любовную историю этого самого юного эона можно найти у Иринея (См.: Adv. haer ., I, 2 и далее). . Кроме того, его так называемое видение Святой Троицы является идеальным примером интенсивности проецируемого содержания. Психологическая ситуация брата Николая была исключительно подходящей для подобной проекции, ибо его сознательное представление о Боге столь мало согласовывалось с бессознательным содержанием, что последнее было вынуждено проявиться в форме чужеродного и разрушительного переживания. Из этого факта следует, что это было не традиционное представление о Боге, но, напротив, «еретический» образ [78] См. мой очерк «Brother Klaus». , который реализовался в зрительной форме; архетипическая интерпретация, которая вновь пробудилась к жизни абсолютно спонтанно, вне зависимости от традиции. Это был архетип божественной пары, сизигии.

132Аналогичный случай – видения Гийома де Дигюйвиля [79] В период между 1330 и 1350 гг. Гийом написал три поэмы в духе «Божественной комедии», но совершенно независимо от Данте. Он был приором цистерианского монастыря Шали в Нормандии. См.: Delacotte, Guillaume de Digulleville: Trois Romans-poèmes du XIV siècle . [Также см.: Психология и алхимия , абз. 315 и далее . – Примеч. ред. ] , описанные в Le Pèlerinage de l’âme . Дигюйвиль узрел Бога на сияющем круглом троне в небесах; около него восседала Царица Небесная на троне из бурого хрусталя. Для монаха цистерианского ордена, который, как известно, отличался особой строгостью, такое видение было в высшей степени еретическим. Следовательно, условие проекции выполнено.

133Другое выразительное описание видения сизигии можно найти в биографии Анны Кингсфорд, написанной Эдвардом Мейтландом. В ней автор подробно излагает свое переживание Бога, которое, как и видение брата Николая, преимущественно состояло из света. Он пишет: «Это был… Бог как Господь. Сама дуальность Его свидетельствует, что Бог есть как Субстанция, так и Сила; как Любовь, так и Воля; как женское, так и мужское; как Мать, так и Отец» [80] Anna Kingsford: Her Life, Letters, Diary, and Work , I, стр. 130. Видение Мейтланда по форме и смыслу схоже с видением, описанным в трактате «Поймандр» (Scott, Hermeticа , I, Libellus I, стр. 114 и далее), в котором духовный свет характеризуется как «мужеско-женский». Я не знаю, был ли Мэйтланд знаком с этими текстами; скорее всего нет. .

134Этих немногих примеров должно быть достаточно, чтобы охарактеризовать опыт проекции и те ее черты, которые не зависят от традиции. Едва ли мы можем обойтись без гипотезы, что некое эмоционально окрашенное содержание уже готово в бессознательном и в определенный момент достигает проекции. Это содержание – мотив сизигии; он выражает тот факт, что мужской элемент всегда спарен с женским. Чрезвычайная распространенность и эмоциональность этого мотива доказывает, что это фундаментальный психический фактор огромной значимости; при этом неважно, понимает или нет отдельный психотерапевт или психолог, где и каким способом он оказывает влияние на его сферу деятельности. Микробы, как мы знаем, играли свою опасную роль задолго до того, как были открыты.

135Как я уже отмечал, предполагать в сизигиях родительскую пару совершенно естественно. Женская часть, мать, соответствует аниме. Однако, поскольку по причинам, описанным выше, осознание объекта препятствует его проекции, нам не остается ничего другого, как допустить, что родители так же суть самые незнакомые из всех людей и что бессознательное отражение родительской пары так же на нее непохоже, так же чуждо и несопоставимо, как человек в сравнении с богом. Можно себе представить – и об этом уже говорилось, – что бессознательное отражение есть не что иное, как образ отца или матери, приобретенный в раннем детстве, переоцененный и впоследствии вытесненный из-за ассоциированной с ним инцестуальной фантазии. Данная гипотеза предполагает, что этот образ однажды уже был сознательным , ибо в противном случае он не мог бы быть «вытесненным». Кроме того, гипотеза подразумевает, что акт морального вытеснения стал бессознательным, поскольку иначе он остался бы сохраненным в сознании, а вместе с ним и воспоминание о вытесняющей реакции, по которой можно было бы легко распознать природу вытесненного. Я не хочу подробно останавливаться на этих соображениях; подчеркну только, что, согласно общему мнению, имаго родителей формируются не в предпубертатный период или в какой-либо другой момент более или менее развитого сознания, а на начальных стадиях, в период между первым и четвертым годами жизни, когда сознание еще не обнаруживает подлинной континуальности и характеризуется островковой дискретностью. Связь с эго, необходимая для континуальности сознания, присутствует только отчасти, поэтому бóльшая часть психической жизни протекает на этой стадии в таком состоянии, которое может быть описано только как относительно бессознательное. Во всяком случае, если бы такое состояние наблюдалось у взрослых, мы бы охарактеризовали его как сомнамбулическое, сновидческое или сумеречное. Эти состояния, как нам достоверно известно из наблюдений за маленькими детьми, всегда сопровождаются апперцепцией реальной действительности, наполненной фантазиями. Фантазийные образы превалируют над сенсорными стимулами и придают им форму в соответствии с предсуществующим психическим образом .

136По моему мнению, большой ошибкой является предположение, будто психика новорожденного ребенка есть tabula rasa в том смысле, что в ней вообще ничего нет. Поскольку ребенок появляется на свет с дифференцированным, наследственно предетерминированным, а потому индивидуализированным мозгом, то он воспринимает сенсорные стимулы, поступающие извне, специфическим образом , что, в свою очередь, приводит к специфическому, индивидуальному выбору и паттерну апперцепции. Есть доказательство тому, что эти наклонности суть унаследованные инстинкты и переформированные паттерны, причем последние – априорные и формальные условия апперцепции, основанные на инстинкте. Их наличие накладывает антропоморфный отпечаток на мир ребенка и сновидца. Это – архетипы, которые направляют всю фантазийную деятельность в уготованное ей русло и таким образом порождают в фантазийных образах детских сновидений, а также в бреде шизофрении удивительные мифологические параллели, которые также можно обнаружить (правда, в меньшей степени) в сновидениях нормальных людей и невротиков. Следовательно, речь здесь идет не о наследуемых идеях , а о наследуемых возможностях идей. Они являются не индивидуальными приобретениями, а преимущественно общими для всех, о чем свидетельствует универсальность архетипов, появляющихся всюду и во все времена [81] Губерт и Мосс (Hubert & Mauss, Mélanges d’histoire des religions , предисл., стр. XXIX) называют эти априорные мыслеформы «категориями», предположительно ссылаясь на Канта: «Они существуют обыкновенно в форме привычек, которые управляют сознанием, но сами, однако, являются бессознательными». Авторы полагают, что эти первичные образы даны в языке. Это предположение может быть верным в некоторых случаях, но в целом ему, конечно, противоречит тот факт, что психологией сновидений и психопатологией обнаружено множество архетипических образов и ассоциаций, которые невозможно передать посредством языка. .