Таша Эйрих - Инсайт

Пытаясь понять, возможно ли это, я спросила: «Вы так думаете?» — в ответ он искренне кивнул. В тот момент мне казалось, что агент просто ведет себя излишне вежливо, то есть лжет. Однако немного позже в тот же день я уточнила, сколько из присутствовавших в зале подписались на мою ежемесячную рассылку [128], и была поражена тем, что доля подписчиков оказалась самой большой из всех аудиторий, перед которыми я когда-либо выступала!

Как я могла так сильно ошибаться? В прошлом психологи считали, что неспособность четко и объективно оценивать свое поведение — это следствие проблемы перспективы, то есть того, что мы в буквальном смысле слова не можем увидеть себя со стороны. В данном примере я не смогла точно оценить свое выступление, потому что не видела себя так, как видели меня собравшиеся в зале.

Впрочем, мое объяснение не выдерживает никакой критики. В ходе одного исследования участникам дали ряд тестов на определение типа личности и записали на видео их краткие выступления [129]. Затем им предложили посмотреть видеозаписи и определить свое невербальное поведение, такие аспекты, как зрительный контакт с камерой, жесты, выражение лица и громкость голоса. Поскольку участники исследования смогли увидеть себя под тем же углом, что и другие люди, исследователи предположили, что их оценки будут довольно точными. Как ни странно, оценки участников исследования не совпали с оценками независимого наблюдателя даже в тех случаях, когда им предлагали деньги за правильные ответы. (К настоящему времени мы уже установили, что деньги вряд ли помогут нам в большей мере осознавать себя.) Хотя ученые до сих пор бьются над определением истинных причин слепоты в отношении поведения, существует, как вы далее узнаете, ряд инструментов, с помощью которых можно постараться не стать ее жертвой.

Для того чтобы понять, как почти каждый может перейти от самоослепления к самоозарению, давайте вернемся к Стиву — руководителю, с которым я проводила сеансы коучинга. По мере погружения в работу становилось все очевиднее, что «слепые зоны», о которых шла речь выше, в нем живут и здравствуют. Теперь понятно, что в действительности болезнь Стива представляет собой совокупность всех «слепых зон». Слепота в отношении знаний по поводу своих лидерских качеств и навыков стала причиной его чрезмерной уверенности в себе, которую нельзя назвать иначе как чудовищной. Слепота в отношении эмоций вынуждала его принимать решения, основанные на интуиции, а не на здравом смысле. Кроме того, Стив совершенно не отдавал себе отчета в том, как его поведение сказывается на подчиненных.

Учитывая все эти факторы, я понимала, что работа со Стивом станет для меня одним из самых серьезных профессиональных вызовов, хотя, безусловно, он был не первым в моей практике. В конце концов, основная ее часть состоит в том, чтобы говорить руководителям высшего звена правду, тогда как все остальные боятся или не знают, как это сделать (я с гордостью могу сообщить, что меня уволили за это только один раз). Так я обнаружила, что при определенных усилиях от самообмана, как правило, можно избавиться, и даже самые «незрячие» могут научиться открывать глаза — порой их нужно просто немного подтолкнуть.

В случае Стива я должна была стать таким толчком, причем этот толчок обязан был быть очень сильным. Однако прежде чем мы могли бы приступить к преодолению упрямого сопротивления Стива самосовершенствованию, мне необходимо было разобраться с его упрямым нежеланием позволить мне произнести хоть слово. Я решила действовать прямолинейно. Поскольку не было никаких признаков того, что обличительная речь Стива когда-либо закончится, я пристально смотрела на него до тех пор, пока он не прекратил ходить по кабинету.

— Стив, — сказала я, — от этого никуда не деться. Ваша команда вас ненавидит.

Он не выглядел бы более шокированным, даже если бы я, встав на стул, заявила, что я его давно потерянная дочь. Уставившись на мою папку с результатами исследований, Стив спросил:

— Что они обо мне сказали?

Мне не оставалось ничего другого, кроме как все ему рассказать. Сотрудники Стива предупредили мне о его нраве, поэтому я была готова к тому, что произошло дальше. Повышенный голос. Крепко сжатые челюсти. Грозные взгляды. Вздувшиеся на шее вены. Лицо стоящего за столом Стива постепенно наливалось краской.

— Как они могли СКАЗАТЬ ОБО МНЕ ВСЕ ЭТО? КАК ОНИ МОГЛИ СКАЗАТЬ, ЧТО Я НА НИХ КРИЧУ?!

Затем, как будто обессилев от собственных иллюзий, Стив тяжело опустился в кресло и целую минуту смотрел в окно. Когда он молчал в прошлый раз, это была попытка продемонстрировать власть, которую, как ему казалось, он надо мной имеет. Однако на этот раз его молчание было совсем другого характера.

— Итак, — сказал он наконец, развернув свое кресло в мою сторону с выражением спокойного намерения, — я вел себя так на протяжении последних четырех месяцев (или двадцати лет?), и никто не сказал мне об этом?

Вместо того чтобы взглянуть в лицо суровой реальности, Стив выбрал путь блаженного неведения, что было проще в настоящий момент, но могло обернуться катастрофой в долгосрочной перспективе. В этом и состоит проблема блаженного неведения. Оно работает прекрасно — до тех пор, пока не перестает работать.

Многие люди пережили такой момент откровения — пробуждающее событие, которое открывает глаза на неприятную правду о том, что окружающие видят нас не такими, какими мы видим себя сами. Такие моменты часто наступают без предупреждения и могут негативно сказаться на нашей уверенности в себе, успехе и счастье. Но что, если бы мы могли открыть для себя эту правду раньше и на своих условиях? Что, если бы мы могли ясно видеть свое поведение, прежде чем оно начнет вредить нашим отношениям и подрывать карьеру? Что, если бы могли объединить поиск истины с положительным настроем и чувством принятия себя? И научились быть храбрее, но и мудрее?

Древнегреческий миф об Икаре — подходящая метафора для данного случая. Икар пытается сбежать с острова Крит с помощью крыльев, которые сделал его отец Дедал из перьев и воска. Дедал предупредил Икара, чтобы тот не летел слишком высоко или слишком низко: если он будет лететь слишком низко, морская вода намочит перья и сделает их тяжелыми, а если взлетит слишком высоко, солнце растопит воск. Но, вопреки указаниям отца, Икар решил взлететь очень высоко. Как и следовало ожидать, воск растаял, и Икар устремился навстречу смерти.

Когда речь идет о самовосприятии, мы должны быть достаточно храбрыми, чтобы расправить крылья, но и достаточно мудрыми, чтобы не взлетать слишком высоко,иначе наши «слепые зоны» отправят нас в полет прямо к Солнцу. Когда мы узнаем правду о себе, она может быть неожиданной, пугающей или даже приятной, но в любом случае она дает нам силы стать лучше.