Ричард Коннер - Стратегическая психотерапия. Ступень II

В это время также не было объяснения быстрых терапевтических изменений, потому что не было теории краткосрочной терапии. Предполагалось, что если кто-нибудь провел краткосрочную терапию, то он попросту сделал меньше, чем при долгосрочной. Поэтому мое предписание не имело обоснования. Так как я удивлялся своему успеху в этом случае и другим подобным, я решил посоветоваться с Милтоном Эриксоном.

Я учился гипнозу у доктора Эриксона и беседовал с ним о гипнозе как о части научного проекта. Наконец, я сам начал обучать гипнозу местных врачей и психологов. Когда я начал работать как терапевт, я сразу понял, что гипноз в клинической практике— это нечто совсем другое, чем гипноз в исследовании и преподавании. Я знал, как вызывать у людей гипнотические переживания, как погружать их в глубокий транс, как обсуждать с ними их проблемы в виде метафор. Но я и в самом деле не знал, как можно с помощью гипноза кого-нибудь изменить.

В то время единственным человеком, с которым я мог посоветоваться об использовании гипноза в краткосрочной терапии, был Милтон Эриксон. Я знал также, что у него есть ряд приемов краткосрочной терапии, не использующих гипноз. Об этом упоминалось вскользь в разговорах на другие темы. На самом деле, только он один из всех, кого я знал, мог предложить нечто новое в терапевтической технике или теории.

Когда я советовался с доктором Эриксоном, оказалось, что у него были выработанные процедуры изменений с использованием особых испытаний, и что они похожи на ту, которую я придумал для адвоката. Я также нашел объяснения и подходы к другим случаям, вызывавшим у меня недоумение. Например, я лечил женщину от сильных головных болей, побуждая ее вызывать у себя сильные головные боли, чтобы она могла ими управлять. Беседуя с Эриксоном, я понял, что в его терапевтическую технику входят парадоксальные приемы как раз этого типа.

Я хочу предложить описание процедуры испытания для случая бессонницы, изложенное доктором Эриксоном.

«Ко мне обратился 65-летний мужчина, уже в течение пятнадцати лет страдавший легкой бессонницей; его врач выписал ему амитал-натрий. За три месяца до этого его жена умерла, и он остался один с неженатым сыном. Этот человек регулярно принимал 15 капсул, по 3 грана каждая (0,195 г), т. е. доза составляла 45 гран амитал-натрия (2,925 г). Он ложился в постель в восемь часов, крутился и ворочался до полуночи, потом принимал 15 капсул, 45 гран (2,925 г), выпивал пару стаканов воды, ложился и спал приблизительно полтора— два часа. Потом он просыпался и крутился и ворочался, пока не нужно было вставать. Когда его жена умерла, 15 капсул больше не помогали. Он пошел к семейному врачу и попросил выписать ему 18 капсул. Семейный врач встревожился и извинился за то, что по его вине у этого мужчины развилась зависимость от барбитуратов. Он послал его ко мне».

«Я спросил этого человека, действительно ли он хочет избавиться от бессонницы и действительно ли он хочет освободиться от лекарственной зависимости. Он подтвердил свое желание, и при этом был очень честен и искренен. Я сказал ему, что он легко может это сделать. Из его рассказов о себе я узнал, что он живет в большом доме с полами из твердой древесины. Он почти всегда готовил и мыл посуду, а его сын выполнял остальную работу по дому, в том числе и натирал полы воском, так как пациент особенно ненавидел это занятие. Он ненавидел запах воска, а сын не имел ничего против. Так что я объяснил этому человеку, что я могу его вылечить, и это будет стоить ему самое большее восемь часов сна, только и всего, ведь это не такая уже большая цена. Готов ли он добровольно пожертвовать восемью часами сна, чтобы вылечиться от бессонницы? Пациент уверил меня, что он готов на это. Я сказал ему, что для этого нужно будет потрудиться, и он на это согласился».

«Я объяснил ему, что вместо того, чтобы лечь спать в восемь часов, сегодня вечером ему нужно будет достать банку с воском и несколько тряпок. «Это будет стоить вам только полтора часа сна или самое большее два, и вы начнете натирать полы. Вы будете ненавидеть это занятие, вы будете ненавидеть меня; время будет тянуться медленно и все это время вы будете думать обо мне плохо. Но вы будете натирать эти полы из твердого дерева всю ночь и на следующее утро в восемь часов вы пойдете на работу. Перестаньте натирать полы в семь часов, и у вас будет целый час, чтобы собраться. Следующим вечером вставайте и натирайте полы воском. Вы на самом деле снова натрете все эти полы, и вам это не понравится. Но вы потеряете самое большее два часа сна. На третью ночь сделайте то же самое, и на четвертую ночь сделайте тоже самое» . Он натирал эти полы в первую ночь, во вторую ночь и в третью ночь. На четвертый день вечером он сказал: «Я так устал выполнять указания этого сумасшедшего психиатра, но я думаю, что мог бы продолжать» . Он потерял шесть часов сна; в действительности ему нужно было потерять еще два, прежде чем вылечиться. Он сказал себе: «Пожалуй, я прилягу и отдохну полчаса» . Он проснулся на следующее утро в семь часов. Этим вечером он оказался перед дилеммой. Следует ли ему ложиться в постель, если он все еще должен мне два часа сна? Он пришел к компромиссу. В восемь часов он подготовится ко сну и достанет воск и тряпки для натирания полов. Если на часах будет 8:15, а он еще не уснет, то он встанет и будет всю ночь натирать полы».

«Через год он сообщил мне, что спит каждую ночь. На самом деле, он сказал: «Вы знаете, у меня духу не хватает страдать бессонницей, я смотрю на часы и говорю себе: «Если я не усну через 15 минут, я встану и буду всю ночь натирать полы, и это не шутка!» Знаете, этот человек готов был делать все, что угодно, только бы ни натирать полы— даже спать».

Когда доктор Эриксон рассказал мне об этом случае, я сразу же понял, что по структуре это совпадает с процедурой, которую я придумал для адвоката. Я устроил все так, чтобы адвокату нужно было пройти через испытание, а он предпочел уклониться от него с помощью сна. Доктор Эриксон дал клиенту такое задание, что тот предпочел засыпать, вместо того, чтобы его выполнять. Эта процедура основана на довольно простой предпосылке. Если терапевт сделает так, что пациенту будет труднее иметь симптом, чем отказаться от него, то пациент откажется от симптома. Годами я применял приемы этого типа самыми разными способами, и в этой книге я опишу разные варианты его применения.

Процесс испытания отличается от некоторых других терапевтических техник, впервые предложенных Милтоном Эриксоном. Например, его способ использования метафор, когда он менял «А», делая особое ударение на «В», применяя аналогию, не является процедурой испытания. В некоторых применениях метафорического подхода от клиента не требуется ничего, кроме слушания. Точно так же, предложенные Эриксоном процедуры накопления изменений довольно сильно отличаются от процедуры испытания. Человек, которого просят отпустить боль на одну секунду, затем увеличить это до двух секунд, а потом до четырех, идет к улучшению через геометрическую прогрессию, и, это, по-видимому, не включает в себя никаких испытаний.