Андрей Фурсов - Хозяева и бенефициары глобального хаоса. Как победить в битве за будущее

– Не забывайте, что, хотя Депардье и нравится Россия, он иммигрировал сюда из-за низких налогов. Сегодня на Западе они почти везде очень высокие. Симпатии к России, это правда, усиливаются, но только у определенного социального слоя – у западных консерваторов, много думающих о политике. Массы же всегда верят тому, что показывает телевидение.

– А там часто показывают, что Россия – «империя зла».

– Тем не менее, я получаю много писем от иностранцев, которые хотят сюда приехать жить, проблема в том, что иммиграция в Россию – брутальный процесс и самый сложный этап – первый. Иммиграционная политика должна быть более оптимистической: надо привлекать в страну талантливых иностранцев и ее потенциальных патриотов.

Беседу вел Владислав Корнейчук

Ноябрь 2014

На вопросы журнала отвечает настоятель храма святой равноапостольной Марии Магдалины протоиерей Андрей Кордочкин

– Отец Андрей, насколько широко представлена Русская православная церковь (Московский патриархат) в Испании?

– Есть приходы в Жироне, Барселоне, Алтее, Торре-вьехе, Мурсии, Аликанте, Валенсии, Малаге, на Канарских и Балеарских островах. Самые первые – в Мадриде и на Мальорке – были учреждены в 2001 году Чаще всего граждан бывшего СССР можно найти именно в курортных местах. В этом плане Мадрид нехарактерен, потому что наши соотечественники в других странах Европы по большей части присутствуют именно в столицах.

Особенность православных приходов в Испании в том, что если в других странах мы говорим о волнах эмиграции, то здесь массовая эмиграция наших соотечественников – явление достаточно новое. Конечно, приезжали сюда русские люди и после революции, и после Второй мировой (некоторое время в Мадриде существовал приход Русской зарубежной церкви, учрежденный при содействии Российского Императорского Дома), но людей из России всё равно было очень мало. Можно сказать, что последние 10–15 лет мы строим в Испании церковную жизнь с нуля.

– Какие крупные православные приходы существуют сегодня в Европе? Есть взаимодействие между ними?

– Большие приходы в больших городах. Яркая церковная жизнь во всех европейских столицах – в Лондоне, в Париже, в Берлине, в Риме. Мы сейчас стараемся исправлять ситуацию, когда каждый священник на своем приходе осуществляет служение без какой-то связи с другими. В нашей – Корсунской – епархии были встречи священников из стран, которые в нее входят, – Португалии, Испании, Франции, Швейцарии (ранее еще Италии), где обсуждались самые разные проблемы. Также регулярно проходят встречи нашего духовенства в Испании.

По данным национального института статистики Испании (INE), всего в этой стране проживает около 65 тыс. российских граждан. Из них в Мадриде и ближайших пригородах (Comunidad de Madrid) – примерно 4 тыс. человек. Граждан Украины здесь приблизительно 19 тыс., Молдавии – 3 тыс., Грузии – чуть более 1 тыс.

– Что можно сказать о прихожанах храма святой равноапостольной Марии Магдалины?

– Наши прихожане – это в основном те, кто появился здесь в то время, когда в Испании очень легко было найти работу. Около 10 лет назад, когда я только сюда приехал, большая часть их находилась в Испании нелегально, не имела разрешения на работу. При этом все эти люди где-то трудились. Экономическая ситуация была такова, что минимального желания работать было достаточно. Мужчины в основном были заняты на стройках и ремонтах, женщины работали (и продолжают работать) на уборке квартир или по уходу за больными. Сейчас ситуация резко поменялась: мы ощущаем экономический кризис, потому что он сильно ударил по строительному сектору. Объемы его сократились в разы, и количество рабочих мест уменьшилось. Многие из наших прихожан были вынуждены вернуться на родину.

– Сколько сегодня человек посещает храм?

– Изначально, когда церковная жизнь в Мадриде еще только создавалась, старались строить ее таким образом, чтобы наш храм, несмотря на то, что он принадлежит к Русской православной церкви Московского патриархата, не был исключительно русским. В воскресенье у нас собирается около 200 человек. Примерно половина украинцы, четверть – русские, и еще четверть – молдаване, грузины, армяне. Есть испанцы и даже два американца.

Церковная община должна быть таковой, чтобы человек мог найти в ней место независимо от того, из какой он страны, на каком языке говорит. Сама природа церкви наднациональна.

– Храм этот был открыт в прошлом году…

– Да. До того храм больше 10 лет был вынужден снимать разные совершенно не предназначенные для этого помещения. Около семи лет мы провели в помещении бывшей мебельной мастерской. До того три года приход арендовал помещение, в котором раньше находился переговорный пункт и фруктовый магазин. И сегодня, несмотря на то что в Испании более 10 приходов, РПЦ почти ничего не принадлежит. Ни у одного прихода, кроме нашего храма в Мадриде, нет своего дома. Все общины вынуждены или снимать какие-то помещения, или зависят от гостеприимства католической церкви, которая предоставляет свои храмы в пользование.

– Как вы думаете, может наги соотечественник, долго живя за границей, оставаться при этом русским человеком?

– Это очень серьезный и глубокий вопрос. Я не думаю, что само пребывание человека в другом культурном пространстве делает его менее русским. Если мы посмотрим на русскую эмиграцию XX века, особенно после революции 1917-го, думаю, можно найти немало примеров того, как человек, с одной стороны, чувствует себя русским, а с другой – полноценным членом того общества, в котором живет. Если говорить о церковных деятелях, можно привести в пример отца Александра Шмемана, который родился в эмиграции, провел детство и юность во Франции, после войны уехал в США, стал ректором Свято-Владимирской семинарии. Живя всю жизнь за границей, он себя не ощущал ни французом, ни американцем. Он был русским человеком. Он принадлежал к тем, кто сохранял русскую культуру гораздо лучше многих, живших в СССР. Человек просто должен иметь внутренний стержень, понимать, кто он такой, какова его вера, убеждения… Жизнь за границей располагает к тому, чтобы рефлексирующий человек часто задумывался, о том, кто он такой, а это, в свою очередь, помогает ему там тверже стоять на ногах, делать шаги в новой среде, не теряя себя.

Часто здесь бываешь свидетелем того, как человек, приехавший в Испанию, через полгода-год начинает разговаривать на какой-то чудовищной смеси родного языка с испанским. В смешанных браках дети часто совсем не знают русского или украинского. Но это совершенно не означает, что они интегрировались в местную культуру, стали испанцами. Это пример того, как люди всё теряют, ничего не приобретая.