Кай Шрайбер - Честная ложь [Почему мы продолжаем верить в то, что портит нам жизнь] [litres]

Сложности, которые мы, люди, испытываем при решении данной проблемы, находят свое отражение в одном только количестве приводимых аргументов в пользу изменения первого решения. Их так много, и они все такие разные, потому что скептики после каждого нового объяснения пожимали плечами, искажали логику на удобный им манер и продолжали верить в свою правоту.

Одно из объяснений начиналось с того, что шансы с ходу указать на нужную дверь изначально составляли одну треть, поскольку выбор совершался наугад между тремя одинаковыми дверьми. Большинство с этим сразу согласилось. То есть в одном из трех случаев за дверью стоит коза, а в двух других автомобиль. Что находится за выбранной дверью, уже не изменить, что бы ни сделал ведущий с третьей дверью. Значит, шансы по-прежнему составляют 1:3. Таким образом, вероятность для невыбранной двери составляет 2:3, а следовательно, вдвое больше, чем вероятность для выбранной сначала двери. Итак, правильная стратегия в этой игре – менять решение.

Теперь эта задачка известна в мире специалистов как парадокс Монти Холла. Ее назвали в честь ведущего американского телевизионного шоу, благодаря которому она стала популярна. Может быть, это произошло еще и потому, что решение проблемы противоречит простой логике дилетантов и, что примечательно, логике многих экспертов. В кругах математиков обсуждаются природа вероятности, точность формулировки задачи с козой и возможные стратегии ведущего (8). Но то, что представляет интерес для математика, слишком хитроумно для простого смертного.

Полное фиаско человека перед задачей с козой ставит исследователей перед внушительной и серьезной проблемой: почему решение противоречит человеческой логике? Существует целый ряд психологических механизмов, которые помогают понять природу ошибки. Например, «эффект собственника», когда человек склонен давать положительную оценку тому, чем владеет. Или «тенденция к статусу-кво», то есть стремление к любым изменениям относиться с недоверием. Тот, кто на пользовательских форумах когда-нибудь уже наблюдал высокоэмоциональные споры по поводу малейших изменений внешнего вида сайта, понимает, о чем речь.

Все эти эффекты в конечном итоге описывают только тот факт, что люди очень слабы в решении подобных задач и что для них важнее, например, чувство, которое они испытывают, когда обладают чем-то, или чтобы существующий порядок вещей не менялся. В меньшей степени их интересует правильный ответ в задаче по теории вероятности. Тем не менее перечисленные эффекты не дают ответ на вопрос, почему это так.

Если же мы вновь обратимся к древнейшему организму на заре жизни на планете, то увидим, что ему не приходилось выбирать между тремя дверями на шоу, чтобы выиграть праовечку Шаб Ниггурат [34] Также Черный Козел Лесов с Тысячным Потомством (иначе Черный Козел Лесов с Тысячью Младых, Великий Козел с легионом младых) – божество извращенного плодородия, персонаж мифического пантеона богов, выдуманного американским писателем-фантастом Говардом Лавкрафтом. ( Прим. пер. ) . Так же редко нам приходится в повседневной жизни сталкиваться с этой проблемой. Или нет? Так ли уж далека эта задачка от реальности, как кажется? Если да, то что особенное в человеке делает невозможным решение вопросов, не имеющих отношения к жизни?

В 2010 году психологи Уолтер Хербрансон и Джулия Шредер опубликовали результаты исследования, проведенного ими с голубями. Рассматривалась аналогичная проблема, что и в задаче про козу (9). Перед птицами было три переключателя, которые они должны были нажимать клювом. Компьютер случайным образом выбирал переключатель, который выигрывал, и регистрировал выбор голубей. Пернатых натаскали щелкать клювом по кнопке, пока та горела белым светом. Потом белые огоньки гасли, и выбранная голубем кнопка и одна из двух оставшихся загорались зеленым светом. Он сигнализировал о том, что птица должна либо подтвердить свой выбор, клюнув ту же кнопку, либо изменить его, клюнув другую зеленую кнопку. Если голуби тыкались клювом в потухшую кнопку (в задаче про козу она соответствует открытой и, таким образом, выбывшей из игры двери), то ничего не происходило. Если они касались зеленой кнопки, которую компьютер назначил победительницей, то получали корм. Если же они нажимали на проигрышную кнопку, то тоже ничего не происходило. В этом случае зеленый свет выключался, а спустя некоторое время загорался белый, и начинался новый прогон.

Стоявшее перед голубями задание аналогично математической задаче с козой. Задаче, в решении которой людям всегда обеспечено поражение, потому что они не только ошибаются, но и пишут преисполненные собственной правоты злобные комментарии. С голубями дело обстояло совершенно иначе. Через две недели тренировок они уже могли успешно справляться с заданием: в 96 % прогонов они меняли свой первоначальный выбор и щелкали клювом по другой кнопке, то есть действовали в соответствии со стратегией, увеличивающей шансы на выигрыш.

Другими словами, в ходе тренировок голуби вычислили стратегию успешного поведения и обращались только к ней. Умные птицы обошли нас, якобы хитрых обезьян, не только в элегантности и красивом оперении, но и в вопросах теории вероятности.

Перейдем к сути рассказа. Если вы такой же, как большинство людей, то приведете сейчас немало рациональных доводов в пользу ошибочности умозаключения, что человеческий мозг склонен к заблуждениям. При этом срабатывает тот же механизм, что и у многих поколений школьников, приукрашивающих глубину собственных познаний в различных областях, прежде всего в естественных науках и математике. Ну, хорошо, с задачей про козу мне не справиться, согласитесь вы. Но в обычной жизни я и не сталкиваюсь с подобными ситуациями – мне не искать коз за дверью! Более того, никакая коза мне и не нужна, мне нужен спортивный автомобиль. И вообще, толку-то от этого.

Один лишь этот аргумент должен бы заставить вашу внутреннюю систему безопасности визжать от беспокойства. Но не потому, что возможность вашей правоты исключена. И такое может случиться. Например, я научился вязать, когда столкнулся с экзистенциальным кризисом. Тогда я сделал эскиз и несколько месяцев вывязывал иероглифическую монаду Джона Ди [35], чтобы, когда шарф будет готов, ни разу не надеть его. Из этого опыта, однако, не следует, что научиться вязать было занятием совершенно бессмысленным. Я это знал и до того. Как бы то ни было, дело сделано.

Беспокоить вас должно было бы то, что в случае с подобными обобщающими аргументами неважно, верны ли они. Они ничего не говорят ни о затратности, ни о полезности приобретаемого опыта, а лишь устраняют неприятное чувство, которое возникает, когда мы чего-то не умеем. Причем ценой истины.